с ними, довез меня до дома и сразу же уехал. Помню, как я отчаянно мечтала оказаться в каком-нибудь другом месте. Мне наверняка предстоял серьезный разговор, придется объяснить, где я пропадала. А я терпеть не могла скандалы…
Стоя у джипа, я разглядываю уставленный гномами дворик дома, который на самом деле не стал нам домом. Меня охватывает знакомое чувство беспокойства, под ложечкой предательски сосет. Мама наверняка захочет обо всем поговорить: о раке, о Келе… Она захочет поговорить напрямую, а мне хочется разве что забиться в угол.
Я медленно подхожу к двери, нажимаю на ручку и мечтаю, чтобы кто-нибудь держал ее изнутри, не давая мне войти. Однако дверь открывается, и я вижу маму, Кела и Колдера, расположившихся за барной стойкой.
Они вырезают тыквы – отлично, значит, разговор откладывается.
– Привет! – говорю я, не обращаясь ни к кому конкретно.
Мама даже не смотрит в мою сторону.
– Привет, Лейкен! Гляди, какая у меня тыква! – радостно кричит Кел и поворачивает тыкву ко мне «лицом» – глаза и рот вырезаны крест-накрест, а сбоку на скотч прилеплен пакет с конфетами. – Он кислый, потому что переел кислых леденцов, – объясняет мне брат.
– Что ж, очень креативно, – хвалю я.
– А смотри, какая у меня! – вмешивается Колдер и поворачивает ко мне свою тыкву, но у той вместо лица лишь множество больших дырок.
– Ой… а это как понимать? – спрашиваю я.
– Это Бог!
– Бог?! – растерянно переспрашиваю я.
– Ну да, Бог! – смеется Колдер, смотрит на Кела, и они хором говорят:
– Потому что Бог не просто всех прощает – у Него голова дырявая, и Он все забывает!
– Да, ребята, вы друг друга стоите! – смеюсь я и в этот момент ловлю на себе мамин взгляд: она пытается понять, в каком я настроении. – Привет! – говорю я, обращаясь непосредственно к ней.
– Привет! – улыбается она.
– Слушай, а что, если сегодня мы будем просто вырезать тыквы? Просто вырезать тыквы, и больше ничего? – повторяю я, надеясь, что она поймет, на что я намекаю.
– Конечно, – с улыбкой отвечает она, разглядывая стоящую перед ней тыкву. – Но мы не сможем вырезать тыквы каждый вечер, Лейк. Рано или поздно нам придется перестать вырезать тыквы.
Я беру с пола свободную тыкву, ставлю ее на стойку и усаживаюсь поудобнее, но тут кто-то стучится в дверь.
– Я открою! – кричит Колдер, спрыгивая со стула.
Мы с мамой оборачиваемся – в дверях стоит Уилл.
– Привет, малыш! Ты теперь уже и дверь тут гостям открываешь? – спрашивает он у Колдера.
– Мы вырезаем тыквы для Хеллоуина, – радостно сообщает Колдер, хватает его за руку и тянет через гостиную на кухню. – Смотри, Джулия и для тебя тоже купила!
– Да нет, я как-нибудь в другой раз. Вообще-то, я за тобой пришел. Надо дать людям отдохнуть…
– Садись, Уилл, – говорит вдруг моя мама, отодвигая свободный стул. – Сегодня мы просто вырезаем тыквы. Просто вырезаем тыквы, и все. Ничего больше.
Колдер уже достал тыкву и поставил ее на стол перед предназначенным Уиллу стулом.
– Ладно… Тыквы так тыквы, – соглашается Уилл.
Колдер протягивает ему ножик, мы впятером сидим за стойкой и просто вырезаем тыквы. И все.
Кел заставляет нас немного понервничать, спросив, почему я так поздно вернулась из школы. Мама внимательно смотрит на меня, ожидая ответа, а Уилл просто вырезает тыкву, не поднимая глаз.
– Нас с Эдди оставили после уроков.
– Оставили после уроков?! Но за что? – спрашивает мама.
– Мы на прошлой неделе прогуляли урок – спали во дворе.
