Получив донесение о взятии под стражу необычного иномирянина, начальник Управления внешней безопасности поначалу решил, что подчиненные перестарались, и успел накрутить хвосты кому следует. Потом сообразил: коль скоро имела место попытка похищения этого иномирянина, то могут быть и другие попытки. Чьи, зачем — с этим стоило разобраться. По материалам выходило, что иномирянин понимает кое-что в технике, но во всем остальном — полный олух. Такой ли это человек, чтобы гоняться за ним, стараясь заполучить его любой ценой?
Откуда он? Чем ценен?
Гомеостат… Странный мир и, по-видимому, совершенно бесполезный. Еще Оннели, где иномирянин не задержался… Ничего особенного не просматривалось. То есть удивительного было много, но удивительное и полезное — это разные слова и, уж конечно, разные понятия.
И тут возник Мартин Сведенборг — коллега по роду работы и потенциальный противник по месту службы. Конечно, и он был иномирянином, причем с Земли, как вся верхушка погранслужбы. С каждым годом присутствие пограничников в Сургане становилось все более нетерпимым — и с политической точки зрения, и с экономической, и с идеологической. Однако в высших эшелонах власти считали, что время избавиться от них еще не пришло.
И не потому, что это нежелательно, а потому, что довольно трудно.
Предложенная Сведенборгом сделка была не просто выгодной — она была сверхвыгодной. Такие предложения — если они приняты и стороны ударили по рукам — способны изменить итоги всей будущей войны. Само собой, всю заслугу можно приписать себе, и в этом даже не будет никакой натяжки… Но контрразведчик колебался.
— Я должен подумать…
— Думайте не очень долго. — От контрразведчика не ускользнула скрытая за внешне добродушной усмешкой тревога «железного Мартина». — Боюсь, что если ваше раздумье затянется, Сурган может остаться без Макса Штейнгарта совершенно бесплатно…
Помолчал и добавил без улыбки:
— И мы тоже.
Центрум тоже пахнет по-своему. И запахи степных и лесных трав тут опять-таки ни при чем. Однако если спросить бывалого проводника, чем пахнет Сурган, то он, скорее всего, ответит: горячим железом, дымом всех сортов, человеческим потом и рапсовым маслом.
Но там, куда старый японец прямо из башни маяка открыл Проход, пахло все-таки травами. Правда, на горизонте так и лезли в небо дымы из многочисленных труб — там был какой-то город, — но одноэтажный, огороженный колючей проволокой каменный дом, куда были отконвоированы пленники, располагался почти в сельской местности. С трех сторон расстилались возделанные поля, с четвертой тихо шумел на ветерке лиственный лес. День клонился к вечеру. Все еще было жарко. Жужжали пчелы.
Какая-либо вывеска на воротах в колючем заборе отсутствовала. Сергей понимал, что везде в Центруме, кроме Оннели, пограничники не скрываются, но отсутствие вывески все же смутило. Хоть бы написали «Не входить!» и пририсовали череп с косточками — ан нет! То ли вся округа и так прекрасно знала, какого рода ведомству принадлежит строение, то ли жители Сургана отличались врожденным чутьем на места, куда не надо совать нос.
— Это застава? — шепотом спросил Сергей Еву, пока Алена разговаривала с вооруженным автоматом типом — то ли привратником, то ли хозяином.
— Вряд ли, — последовал такой же ответ шепотом. — Алена не рядовая пограничница. Думаю, этот дом принадлежит Особому отделу Главного штаба пограничной стражи…
Мужчина-пограничник скосил на нее глаза — наверное, расслышал шепот.
Плевать.
«В человеке все должно быть прекрасно: и машина, и особняк, и счет в банке», — припомнилась Сергею чья-то слегка глумливая сентенция. В принципе Сергей с нею не спорил. Мог добавить кое-что к списку, но и только. И теперь хорошо понимал, насколько далеко ему до человека, в котором все
