застал меня врасплох. Я выронила кокосы и со всех ног ринулась на берег.
Ти Джей выскочил откуда-то из-за деревьев. Он подскочил ко мне, и мы дружно принялись размахивать руками над головой.
Мы кричали, обнимались, подпрыгивали, но самолет заложил правый вираж и продолжил полет. Мы стояли, прислушиваясь к шуму двигателей, который, по мере того как самолет удалялся, становился все глуше.
— Как тебе кажется, он покачал крыльями?
— Не уверен. А что, думаете, покачал?
— Не могу сказать. Очень может быть.
— У него ведь были поплавки. Так ведь?
— Да, это был гидросамолет, — подтвердила я.
— Значит, он мог здесь сесть? — Ти Джей ткнул пальцем в сторону лагуны.
— Думаю, что да.
— Интересно, а они нас видели? — спросил Ти Джей.
Ти Джей был без рубашки, в одних серых спортивных трусах с тонкой синей полоской по бокам, но на мне было черное бикини, хорошо выделявшееся на фоне белого песка.
— Конечно. Как не заметить двух человек, отчаянно размахивающих руками?
— Все может быть, — вздохнул Ти Джей.
— Хотя огня они точно не видели, — грустно констатировала я.
Мы не снесли шалаш, мы даже не бросили в костер зеленых листьев для большего задымления. Впрочем, я даже не могла с уверенностью сказать, были ли у нас вообще в шалаше зеленые листья.
Следующие два часа мы молча сидели на берегу и напряженно прислушивались, не донесется ли до нас снова шум двигателей возвращающегося самолета.
Наконец Ти Джей не выдержал и встал.
— Пойду порыбачу, — сказал он бесцветным голосом.
— Иди, — кивнула я.
Он ушел, а я вернулась к кокосовой пальме и собрала кокосы, что уронила. На обратном пути остановилась возле хлебного дерева и подобрала с земли еще два плода, затем отнесла все в шалаш. Я подбросила дров в костер и стала ждать Ти Джея.
Когда он вернулся, я почистила и приготовила принесенную им рыбу, но ни один из нас к еде так и не притронулся. Я смахнула слезы и облегченно вздохнула, когда Ти Джей ушел в лес.
Тогда я легла на спасательный плот, свернулась клубком и заплакала.
В тот день все мои надежды, за которые я судорожно уцепилась, когда самолет стал снижаться, вдребезги разбились, разлетевшись на миллион мелких осколков, как стеклоблок под ударами кувалды. Я подумала, что если в следующий раз, когда над островом будет пролетать самолет, мы окажемся на берегу, то, вполне вероятно, нас и спасут. Может, они просто-напросто нас не видели. А может, и видели, но не знали, что нас разыскивают. Но теперь это не имело значения, потому что они все равно не вернулись.
Я перестала рыдать. Наверное, исчерпала свой запас слез.
Я выползла из-под тента. Солнце уже зашло, Ти Джей сидел у огня, а его правая рука безвольно лежала на колене.
— Господи, Ти Джей! Ты что, сломал руку?
— Возможно.
Не знаю, обо что он стукнул кулаком, — думаю, о ствол дерева, — но костяшки пальцев были разбиты в кровь, а запястье жутко распухло.
Я кинулась к аптечке и вернулась с двумя таблетками тайленола и бутылкой воды.
— Простите, — сказал он, не глядя мне в глаза. — Вам сейчас для полного счастья только и не хватает того, чтобы возиться с очередной сломанной костью!
— Послушай, — опустившись перед ним на колени, произнесла я. — Обещаю, что не буду осуждать тебя за твои поступки, если они помогают тебе хоть как-то держаться. Ну что, договорились?
