ее. — Она слегка наклонилась, положив руки на колени, стараясь отдышаться. — А что это ты такое делаешь?
— Вот думаю, как разломать хижину, чтобы из досок построить нам дом на берегу.
— А у тебя есть хоть какое-то представление о том, как строить дом?
— Нет, но у меня полно времени разобраться, что к чему. Если буду работать аккуратно, то смогу снова пустить в дело все дерево и гвозди. Я сделаю брезентовый навес, чтобы костер не гас. — С этими словами я осмотрел дверные петли, уже прикидывая в уме, на что они могут сгодиться. — Анна, мне необходимо хоть что-нибудь делать.
— Думаю, это великолепная идея, — улыбнулась она.
У нас ушло три дня на то, чтобы разобрать хижину и перенести доски на берег. Я вытащил старые гвозди и положил их в ящик для инструментов к остальным.
— Хотелось бы жить подальше от леса, — сказала Анна. — Из-за крыс.
— Ладно.
Хотя на самом берегу я, конечно, ничего строить не мог. Слишком много песка. Мы выбрали золотую середину: место, где кончается песок и начинается твердая почва. Мы вырыли фундамент, который получился совершенно отстойным, так как у нас не было лопаты. Я выкапывал комья земли раздвоенным концом молотка, а Анна подбирала их половинкой от разборного контейнера.
Ржавой ножовкой я выпиливал деревянные детали нужного размера. Анна держала доски, пока я забивал гвозди.
— Я рада, что ты нашел себе занятие, — сказала она.
— Похоже, мне понадобится уйма времени, чтобы закончить.
— Вот и хорошо, — сказала она и, взяв из ящика с инструментами еще гвоздей, протянула мне со словами: — Скажи, если понадобится моя помощь.
Затем она легла на одеяло и закрыла глаза. А я, наверное, с минуту стоял и смотрел на нее, переводя взгляд с ее ног на живот, а затем — на ее грудь, гадая про себя, действительно ли у нее такая мягкая кожа, как кажется. Я подумал о том дне, когда она целовала меня в шею под кокосовой пальмой, и вспомнил, как это было приятно. Но тут она открыла глаза и повернула голову в мою сторону. Я, естественно, тотчас отвернулся. Я уже и со счету сбился, сколько раз она ловила меня на том, что я на нее пялюсь. Но она ни разу не упрекнула меня, не попыталась меня осадить и, наверное, поэтому — хотя и не только — так мне нравится.
Этот год должен был стать последним годом моего обучения в школе, и Анна жутко дергалась, что я так много пропустил.
— Тебе, возможно, придется сдавать тесты GED. Я не буду тебя осуждать, если это все, что тебе захочется, и ты не будешь заканчивать школу.
— А что такое GED?
— Диплом об общем образовании. Иногда, когда ребята бросают школу, они, чтобы не доучиваться в старших классах, выбирают такую возможность. Но не волнуйся. Я тебе помогу.
— Договорились.
В тот момент мне было положить с прибором на аттестат об окончании средней школы, но для нее это почему-то имело большое значение.
На следующий день, когда мы трудились на строительстве дома, Анна потрогала мою бороду и сказала:
— А ты, вообще-то, бриться собираешься? Разве тебе не жарко?
Надеюсь, что именно борода меня и спасла: Анна не увидела, как я покраснел.
— По правде, я еще ни разу не брился. Тот пушок, что был, вылез от химиотерапии. А когда мы улетали из Чикаго, волосы только начинали отрастать.
— Ну, теперь у тебя все на месте.
— Хотелось бы верить. И вообще, у нас нет зеркала, а без зеркала мне самому не справиться.
