— Вот именно, — сквозь зубы процедил Август.
Дождь пошел на рассвете.
Мы сидели, слушали, как вода бьет в тент. Смотрели в огонь свежеразведенного костра. Ждали. Поначалу мы еще разговаривали. Была идея послать Василису на нашу стоянку с запиской, нацарапанной кончиком ножа на куске папоротниковой коры. Василиса точно проберется мимо постов, на которых засели снайперы. Мимо всех, кроме одного — на перевале. Идею забраковали.
Наши, наверное, уже устали бояться. В одночасье пропали все командиры. И что делать? Полетели на два часа. Отсутствуют уже двадцать. И еще шестнадцать будут отсутствовать. Это если нас отпустят. А пока вся надежда на бабу Лизу и ее крепкие нервы.
Есть мне не хотелось, и я скоро задремала. Проснулась от сырости, подгребла Василису поближе и снова уснула.
Разбудил меня тот самый звук, который я слышала накануне. Тонкий писк, затем стук. Эха не было, все поглотил дождь. Я поежилась, подумала, что надо размяться, тело затекло. Павлов сидел с закрытыми глазами, Август с открытыми, но оба выглядели одинаково — то ли спят, то ли бодрствуют.
Василиса взметнулась и разразилась злобным лаем.
Вскоре и я услышала шаги.
— Надо же, кто-то не успел в домик, — язвительно обронил Павлов.
— В какой? — не поняла я.
— Ты рассказывала мне про стенку. Но Вася откуда-то стащила тряпку. Я думаю, что стенка была поднята, собака успела что-то спереть и выскочить до того, как дверка закрылась. Хорошо устроились, гады.
Сквозь пелену дождя прорвалась высокая мужская фигура. Крис. Он вошел под тент, бросил наземь вещмешок, потом тушку то ли крупной ящерицы, то ли мелкого крокодила.
Мы молчали. Никто не пошевелился.
Крис свернул мешок и сел на него. Потом достал нож и принялся разделывать добычу. Первой заинтересовалась Василиса. Подошла, нависла над ним и негромко, внушительно гавкнула. Крис неосторожно толкнул ее локтем — собака мигом вцепилась ему в рукав, с треском порвала. Тут уж вскочили все оттаскивать собаку. Не сообразили, что она всего лишь предупредила чужака, ну и заодно решила страху нагнать.
Я еще подумала: даже Павлов так уже к Ваське привык и привязался, что держит ее за простую сибирскую овчарку. Васька — чудо и прелесть. А ведь вздумай она убить, допустим, слона, ей хватит пары секунд. Она способна уничтожить космический корабль — просто нашинкует в мелкий винегрет все управление, и приветик. Она знает слабые места разных механизмов и безошибочно туда бьет.
А мы это чудо — за шкирку. А ему нас зарезать — четыре секунды.
И вот таким же мог быть Крис.
И поэтому Крис так боялся, когда увидел нас.
Он уже имел дело с киборгом. Только с двуногим прямоходящим…
— Серьезный зверь, — заметил Крис. — Обиделись на меня?
— Паш-шел ты… — не сдержалась я.
— Дел, я потом покажу тебе могилы.
— Мы их видели, — сказал Август.
— Не-ет. Тех шестерых я похоронил у большого озера, потому что нести сюда тот фарш, который от них остался, было невозможно. Остальных мы хоронили здесь.
— Много еще умерших? — спросил Август.
— Еще четырнадцать человек. Из них — три женщины. Это меня однополчанин проведал, я уже говорил. Я не понял, что он киборг. Провел в жилые залы. Потом не знал, как людям в глаза смотреть.
— А он тоже не проявлял агрессии, даже когда здоровался с тобой за руку? — прищурился Август.
— Мы не за руку. Обнялись на радостях. Нормально.
