— Ха-ха, — язвительно произнесла Яга, — ты хочешь сказать, что Летопись Истины могли выкрасть?! Это смешно, Херард! Ты хранил ее даже не в хранилище, там-то я была, а теперь пытаешься убедить меня, что твое главное сокровище могли выкрасть? Кто?
Посеревший ураг хрипло ответил:
— Кощей-младший.
— Оу, — вид у Миславы стал немного растерянный, — этот да… этот мог.
Под ненавидящим взглядом темного я прошла, села себе у окошка и решила посидеть молча, но тут печка поинтересовалась:
— Риточка, может, пирожков твоих любимых, с малинкой-то? А?
Есть хотелось, но…
— Да неудобно как-то, — смутившись, ответила я. — Тут человека… в смысле темного пытают, а я с пирожком.
— Так он накормленный, — сообщила печка, — чай не изверги, а ты-то у меня бледненькая вся, худенькая.
Книжка ну просто не могла смолчать и ехидненько так:
— А что, вам с Кошенькой не до ужина оказалось, не? Вы сразу с интима начали? Хотя с таким-то нарядом неудивительно.
Теперь я была не бледная, теперь я была румяно-пунцовая.
— Ну, Ядвига! — прошипела зло.
Печке не до наших разборок было, она меня искушать продолжала:
— А молочко теплое, топленое?
Все еще злясь на книженцию, я промолчала.
— Ряженку? — умеет печка уговаривать.
— Молочко топленое, — тихо попросила.
— Кефирчик обезжиренный, — вставила Ядвига.
— И мне бы еще фолиант с поджаренной корочкой! — рявкнула я.
— Ой не могу, ой оголодала бедныя, на печатную продукцию уж зарится! — откровенно поиздевалась ведьма.
Вдруг в окне, прямо в огне, возникла кружка. Ну оно и понятно, что для меня, взяла осторожно — но даже негорячая оказалась. А следом тарелка, тоже глиняная, а на ней пирожок… с малинкой, но в виде книжки! Я торопливо фолиант на лавку положила, сама тарелку взяла, печке от чистого сердца «спасибо» сказала. Молоко тоже отставила, пирожок взяла и многозначительно откусила, с самым зверским видом, собственно, на прототип поглядывая.
Что примечательно — Ядвига молчала. И молчала, и молчала, аккурат пока я все не съела, и только потом, когда я начала молоко пить, выдала:
— Слышь, печка, а она на Кощея тоже злая, выдай-ка нам пирожок определенной формы, характеризующей…
Я едва не захлебнулась, а печка, молодец, как ответит:
— Фу, охальница, почитай у девочки любовь первая, нежная, аки первоцвет лесной, а ты… Тьфу на тебя, Ядвига! Три раза тьфу!
— Хватило бы и двух, — обиделась книга.
И тут голос подала Яга Мислава:
— О каком Коше идет речь?
Книга молчит, вредина, я пожала плечами и честно ответила:
— О моем муже, Кощее-младшем. — Взглянув на урага Херарда, заметила, как на мгновение изменился его взгляд и промелькнуло в нем что-то странное. Подумав, добавила: — Мы с ним что-то украли из спальни урага, но если говорить откровенно — я не знаю, что именно. Зато точно в курсе, что сейчас Саша… в смысле Кощей-младший, снова ищет этого темного.
Книга вдруг вспыхнула, а через мгновение на ее месте сидела Яга — тоже рыжая, тоже
