собираемся. Нет, я не гей. Слишком стильно одеваюсь? Согласен, но все равно не гей. Мы обязательно еще пообщаемся с вами на эту тему. Всего доброго.
Нажав отбой, Князь зашвырнул трубку на тумбочку, попал даже, после чего весело подмигнул мне и поинтересовался:
— Сложные отношения с матерью?
Молча кивнула. Саша улыбнулся шире и признался:
— У меня тоже.
— У тебя же мама — Снегурочка! — выдохнула потрясенная я.
Сине-серые глаза сверкнули, на губах промелькнуло что-то горькое, и он тихо пояснил:
— Рита, я злодей, а мама у меня кто?
До меня начало медленно доходить.
— Знаешь, — он потянул, укладывая на себя фактически, и, гладя по спине, задумчиво произнес: — я думаю, правильные родители обязаны сделать две вещи — быть счастливыми и принимать своих детей такими, какие они есть. Видишь, твои несчастливы, и это отравляет жизнь не только им, но и тебе с братом, а мои… с самого детства дед требовал одного, отец другого, а мама… Мама хотела, чтобы я был добрым, увлекался поэзией и раздавал милостыню бедным.
Я вспомнила первую встречу со Снегурочкой, то, как Стужев не пожелал обнять маму и вообще мимо прошел. А еще мне вспомнилось ее: «Девочка, я мама скромная и тихая, но будешь обижать моего сына…».
— Саш, — приподнялась на нем осторожно, — а почему твоя мама решила, что я могу тебя обидеть, когда мы у тебя оказались, в смысле в доме твоего деда?
— Мм-м… — Взгляд у некоторых уже был плотоядно-мечтательный. — Понимаешь, Ритусь, до тебя единственной девушкой, которую я привел, была Яга Всеслава, вот. — Его ладони плавно переместились со спины на территорию пониже. — И вот она явилась с коварными планами на лишение некоторых и бессмертия, и посмертия заодно.
В шоке смотрю на Стужева, тот мило улыбается мне.
— Ты знал? — спросила недоверчиво.
— Естественно.
— А домой тогда зачем привел?!
— Старость нужно уважать, — весело ответил он. — Дед же тоже поразвлечься любит.
Ну и семейка.
— И? — потребовала я продолжения.
— И нам было весело, а Ёжки поняли, что открытые выступления против рода Кощеева не способствуют самосохранению и крепким нервам, на том и порешили — мы к ним не лезем, они к нам.
— А Снегурочка?
— Ну, мама, — Саша улыбнулся, — ее просто немного шокировал вид моей крови.
— А… — начала было я, но вдруг мир перевернулся, и я оказалась лежащей на кровати, а Стужев устраивающимся на мне.
— И вот знаешь, что реально досадно? — поинтересовался он, вторгаясь в мое личное пространство самым распространенным способом.
— Сашенька, а может…
— Так вот, самое обидное, — он мягко сделал первое движение, — что в итоге они победили.
И он поправил подушку, чтобы мне удобнее лежать было… в процессе.
— В смысле? — переспросила я, из-за любопытства раздумавшая возмущаться.
— В смысле… — Князь наклонился, властно поцеловал, затем нежнее и мягче, и
