– Едой, Стужев! – рявкнула я.
Укоризненный взгляд на меня и обращенное к скатерти:
– Ребенок народности людь, возраст года полтора…
– Тйи! – обиделся Ромка.
– О, да ты мужик, – восхитился Князь, – скатерть, возраст три года.
И тут чудесное творение ручной вышивки, грустно спросило:
– А волшебное слово?
– Быстро! – грубо приказал Стужев.
И вот тут чудо случилось уже у меня! Перед Ромкой, сдвинув тарелку с гречкой, возникла глиняная расписная тарелка с супом! И ложка деревянная! И тарелка с хлебом румяным и свежим! И плошка со сметанкой!
– Мама, – прошептала я, привалившись к раковине, чтобы не упасть.
– Самабака! – заорал счастливый Ромка, двигая гречку вообще подальше от себя.
– Суп? – задумчиво вопросил Князь. – А молоко, там? Бутылочка? Смеси?
– Сиси? – ехидно вставила скатерть.
– Да брось, на такое ты не способна, – отмахнулся Стужев.
Из скатерти медленно полезло… вымя, коровье, сосками вверх!
Я застыла, Ромка забыл про суп, Князь, хохотнув, сказал:
– Все, прости, не хотел обидеть.
Вымя втянулось в сукно, скатерть самодовольно заявила:
– То-то же.
Князь сделал вид, что ничего не слышал, а Ромка, схватившись за ложку, начал есть, довольный такой! Я подошла, села рядом, поставила ему сметанки и хлеб в левую ручку всунула, ну и салфетки достала, куда без них, поросеныш он у меня конкретный, потому что маленький еще.
– Рит, а ты что будешь? – спустя несколько минут поинтересовался Стужев.
Я задумчиво на него посмотрела, а Ромка, прожевав, выдал:
– Пюе!
– Это вообще что за блюдо? – проявил совершенное незнание дитячьего сленга Князь.
Скатерка оказалась умнее:
– С грибами? – вопросила она.
– Спасибо, можно и с грибами, – прошептала я.
Широкая глиняная тарелка возникла передо мной. На коричневой поверхности возвышалась горка пюре картошки, желтенькой такой, рядом горка жаренных со сметаной грибов, и еще салат из помидоров с огурцами!
– Мне, как всегда, – сделал «заказ» Стужев.
Широкая тарелка из белого фарфора, нож и вилка серебряные, мясо-гриль, рис белый рассыпчатый, листья салата, морские гребешки, три маленькие пиалочки с соусами.
Князь встал, помыл руки и с грацией аристократа приступил к ужину. Мясо, сочное с кровью, было отрезано небольшим кусочком, затем наколото на вилку, туда же накололи стручок чего-то темно-зеленого, обмакнули все это в соус и протянули мне со словами:
– Будешь?
– Нет, спасибо. – Я встала, взяла вилку и, вернувшись, тоже начала есть.
А потом Ромка сказал:
– И мозьна майозенку.
Стужев на слова Ромочки отреагировал странно. Внимательно посмотрел на него, потом на меня, мне же и было сказано:
– Я, конечно, не специалист в вопросах детского питания, но не рано ли этому шкету давать
