Спустились, соскочили с последней скобы на площадку. В свете ламп, вмонтированных в стену шахты, несколько наспех заклеенных скотчем коробок отбрасывали резкие тени на пол подъемника. Бой-Баба отодрала скотч и приподняла крышку: фабричные упаковки конденсаторов, нераспакованные.
Живых приподнял верхнюю коробку, поморщился от тяжести и поставил на место.
– На фига ей столько? – хмыкнул он.
Бой-Баба огляделась. Изабеллы нигде не было.
Живых захлопнул ограждение подъемника и ткнул в панель управления. Площадка не спеша поехала вверх. Они вырулили на нее погрузчик с капсулами консервации. Все приборы вроде работали нормально. За затуманившимися смотровыми стеклами лиц друзей не видно… Бой-Баба стояла на снижающейся площадке и не сводила глаз с проплывающей вверх каменной стенки шахты, стараясь не думать о том, что там Изабелла своей головенкой затеяла.
Наконец площадка остановилась.
– Пошли, – она спрыгнула на бетонный пол. Впереди сгущалась тьма. Там начинался питомник.
Глава 18
– Я видел детей последним, – Илья медленно опустился на стул. Их старая жизнь на Сумитре, бедная, но предсказуемая, за последний час перевернулась с ног на голову. Кира. Орландо. Он ссутулился на стуле. Вероятно, так же пропал и Тимур. И ведь учил же Илья его с посторонними не откровенничать! Но мальчишка, видно, решил найти корабль, всех спасти. И именно корабль ему и пообещали…
Вот оно, то недостающее звено, которое он искал все годы. Как просто все оказалось! Старик проводил тайные опыты на людях, отправлял их на Бокс, где в их тела пересаживали сознание богатых умирающих клиентов. Жертв ему поставлял космопортовский менеджер Иммануил – находил отчаявшихся, готовых бежать домой, на Землю. Обещал проезд, оформлял через свой компьютер билеты, как будто человек действительно уехал. А на самом деле увозил их к голландцу в бункер…
Вильсон уже кричал в переговорник охраннику на контрольном пункте возле Купола. Мартина так и застыла возле двери. Эйла обхватила ее за плечи, не сводя ввалившихся глаз с переговорника.
Вильсон бросил трубку на стол, кивнул Илье:
– Его видели. Он поехал на комбинат.
– Нет, – растерянно посмотрел на трубку Илья. – Не на комбинат. У него схрон под частным космодромом. Я там был. Я… – он вспомнил ребенка, привезенного среди ночи на каталке на космодром, и застонал, раскачиваясь.
Вильсон уже шагнул к дверям, поправляя кобуру. Обернулся.
– Сказано, на комбинат, значит, на комбинат. Едем!
Эйла подскочила, шагнула вперед, попыталась что-то сказать. Илья отмахнулся и размашисто зашагал за Вильсоном наружу.
На комбинате стояла тишина. Работать никто не вышел. Окна склада были разбиты, и ветер носил по бетонному разъезду обрывки упаковочной ветоши. Охраны у купола не было.
– Все в бараках, – негромко ответил Вильсон. – Оно и к лучшему. Не надо с ними сегодня разговаривать. Когда, ты сказал, твой корабль будет?
– Не мой, а голландца, – Илья шел настороженно, проверяя каждый закоулок по дороге. – И корабль наверняка с Бокса. И остановить ты людей не сможешь, только разве через собственный труп. Им пообещают вернуть всех на Землю – рабочие все снесут, чтоб на корабль попасть, и спасибо будут говорить. И концов потом никто не найдет – эпидемия, карантин, стрекуны.
– Так-то оно так… – ответил Вильсон. – Только вот я не могу поверить, что Общество Соцразвития не в курсе. Зачем им собственной рабочей силы лишаться? Бокс с ними связываться не будет. Нет, тут что-то посерьезнее…
Илья подошел к разбитому окну склада, заглянул внутрь. Перевернутые ящики, выломанные трубы, опрокинутые транспортеры. Обрывки пластиковых упаковок.
– Зачем он сюда поехал? – пробормотал он. – Он же тут давно не работает?
Вильсон услышал:
