помощника, который выпрямился в предвкушении дальнейшего. — Я называю его Хамиш, — доверительно сообщил Курт, — потому что он с Гебридов[60]. Хамиш заметил одну деталь, которую я пропустил. Я все откладывал разговор об этом на потом, но, если откладывать и дальше, он грозит пойти трупными пятнами. — Курт посмотрел на Ребуса. — Патологоанатом маленько шутит.
— Я не знал, что вас зовут Маленько, — съязвил Ребус.
— Вы должны знать, инспектор, что у Хамиша есть пунктик — зубы. Возможно, потому, что у него в детстве зубы были отвратительные, и с тех пор его преследуют воспоминания о долгих днях, проведенных со сверлом бормашины во рту.
Судя по виду Хамиша, так оно, вероятно, и было.
— И поэтому Хамиш непременно заглядывает людям в рот, вот и на этот раз он сообщил мне о найденном повреждении.
— Какого рода повреждении?
— Ссадины на тканях, выстилающих горло.
— Как если бы он слишком громко пел?
— Или надсадно кричал. Но, вероятнее всего, ему в горло что-то засунули.
У Ребуса ум за разум зашел. Курт, казалось, всегда умел вводить его в такое состояние. Он проглотил слюну, чувствуя, как пересохло его собственное горло.
— Что, например?
Курт пожал плечами:
— Хамиш предположил… Вы должны понять, это только гипотеза — обычно это ваше поле деятельности. Хамиш предположил, что это была какая-то трубка, что-то твердое. Лично я добавил бы, что, возможно, это была резиновая или пластиковая трубка.
Ребус кашлянул:
— Значит, не что-то… мм… органическое?
— Вы имеете в виду кабачок? Банан?
— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду.
Курт улыбнулся и склонил голову:
— Конечно знаю. Прошу прощения. — После чего он пожал плечами. — Я бы ничего не исключал. Но если вы имеете в виду хер, то его предварительно обернули в наждачную бумагу.
Ребус услышал, как Хамиш за их спинами тихо давится от смеха.
Ребус позвонил Пэту Колдеру и спросил, не могут ли они встретиться. Колдер немного помедлил с ответом, но согласился.
— В «Колониях»? — предложил Ребус.
— Давайте лучше у нас в ресторане. Я все равно туда собираюсь.
В ресторане так в ресторане. Когда приехал Ребус, объявление о «выздоровлении» было заменено другим: «В связи с невосполнимой утратой заведение прекращает свою деятельность». И подпись — Пэт Колдер.
Когда Ребус вошел, загремел голос Колдера:
— Вали отсюда! — Обращена эта фраза была, однако, не к Ребусу, а к молодой женщине в дождевике.
— Неприятности, мистер Колдер? — спросил Ребус.
Колдер деловито снимал сувениры со стен и упаковывал их в газеты. Ребус заметил три коробки из- под чая на полу между столами.
— Чертовой журналистке подавай крови и скорби для ее паршивой газеты.
— Это так, мисс? — Ребус посмотрел на Мейри Хендерсон неодобрительным, но в то же время и почти отцовским взглядом. Взглядом, который давал Мейри понять, что ей должно быть стыдно.
— Мистер Ринган был популярной личностью в городе, — сказала она Ребусу. — Я уверена, он хотел бы, чтобы читатели знали…
Колдер оборвал ее:
