Перехожий
Падение было неприятным. Вылетев с непонятно какой высоты, я пошел по низкой траектории. Неужели к дождю? Первое же соприкосновение с поверхностью резко снизило мою скорость и заставило несколько раз подпрыгнуть, больно ударяясь об поверхность земли поверхностью меня. После чего я и остановился, притеревшись щекой по асфальту. Благо во время падения капюшон завернулся под голову и физиономия моя не пострадала. Если б не он, стерся бы я до самой черепушки – скорость полета вполне к этому располагала. Еще бы, ведь из предыдущего мира меня вышвырнуло, наподдав под зад, ударной волной нехилого такого взрыва. В эквиваленте кил на сто, а то и на все двести. И не мудрено – я сам его и устроил.
При мысли, что я снова в другом мире, меня прошиб крупный озноб, и стало так тоскливо, что хоть вой. В кои-то веки, за все свои скитания я нашел место, где хотел бы остаться, но нет – мир снова от меня избавился, как от вредного и чужеродного тела, которым я собственно и являлся. Я вспомнил Апрель, её бездонные изумрудные глаза и милые ушки, которые так забавно краснели, когда она смущалась или… испытывала другие сильные эмоции. И снова захотелось завыть, по-настоящему, от души, так, чтобы чертям в аду тошно стало. Что я и попробовал сделать, но вместо этого только застонал, нагоняя еще большую тоску, и попытался сфокусировать взгляд на поверхности, на которой лежал. Взгляд сфокусировался. Оказалось, что я лежу вовсе не на асфальте, а на спрессовавшейся до каменной твердости угольной крошке и пыли.
Стенания мои были прерваны самым беспардонным образом: судя по звуку тяжелых шагов, некто весьма крупный бежал в мою сторону. Оторвавшись от самобичевания, я перевел взгляд туда, откуда приближался грохот шагающего локомотива. И сразу забыл обо всем.
«Локомотив» был метров двух с половиной ростом, чрезвычайно мохнат и по выражению морды агрессивно настроен. Как аргумент своей агрессивности он вскинул в лапище небольшое бревно с торчащими во все стороны ржавыми железяками.
– Вааааггггггххххх! – взревел он. Или это я заорал, шустрым ершиком покидая траекторию движения бревна?
Дубина врезалась в землю, подняв настоящее облако угольной пыли. Мне показалось, что в спину ударила взрывная волна, не слабее той, что зашвырнула мою бренную тушку в этот мир. Не обращая внимания, я продолжал катиться, а бревнышко в лапах мохнатого агрессора продолжало вздыматься и опускаться. Ему б сваезабойным молотом пойти работать – цены бы не было.
В какой-то момент мне надоело изображать бильярдный шар и дожидаться, пока мохнорылый детина натешится. К тому же тоска смертельная полностью покинула меня, уступив место адреналиновому куражу. Извернувшись в очередной раз, я раскинул ноги, как заправская балерина. О чем едва не пожалел – еще немного, и дубина дотянулась бы до моих первичных мужских признаков. Но я кое-что выиграл – чтобы ударить, могучему и мохнатому пришлось согнуться, и его голова оказалось очень близко.
Я выдернул из кобуры на бедре старый и безотказный «Маузер К-96». Длинный ствол ткнулся детине под нос, палец выбрал слабину спуска. Но чертов неандерталец обыграл меня! Громадная пасть мгновенно распахнулась и сомкнулась, едва не отхватив ковшом нижней челюсти мою руку. Зубы, больше похожие на обломки ребер крупного рогатого животного, скрежетнули на вороненом стволе. Но не тут-то было, мохнорылый! Это тебе не новомодные пластиковые игрушки, это настоящий хеви металл, детка!!!
Маузер громыхнул трижды. Голову монстра откинуло назад, да и сам он отпрянул с громогласным ревом, хватаясь за башку и выпрямляясь во весь громадный рост. Поразительно, но монстр не собирался падать, и уж совсем не собирался умирать. Я покосился на пистолет в руке, скользнула шальная мысль – может, патроны бракованные? Но я тут же откинул её – отдача и звук выстрела имели место быть, да и громила за голову схватился не по причине неожиданно возникшей умной мысли. Ну, это не удивительно, встречали уже раньше – три сквозных в голову, мозг не задет. Ему, мозгу, в такой эпической черепушке вольготно должно быть, просторно, есть куда сместиться в случае опасности.
Моя человечность не позволила безучастно наблюдать за мучениями бедной зверушки, и, хорошенько прицелившись, я всадил еще одну пулю. Внезапные идеи, как и остатки мозга, покинули голову громилы, и
