— Скукота.
— Быстро же тебе приелось.
— Долго ли, — ответил Пфефферкорн.
Из кухни Пол крикнул, что через пять минут все будет готово.
— Он просто кудесник, — сказала дочь.
Пфефферкорн прикусил язык. Уже не раз и не два он становился жертвой зятевой стряпни. Всякий раз в любой осечке — перекипало варево в кастрюле, не поднимался пудинг — была виновата скверная утварь, но только не скверный повар. Пол заглянул в комнату:
— Если проголодались, можем отведать салата.
На нем был фартук с надписью ниндзя-кулинар.
— Ням-ням, — сказала дочь.
Гуськом прошли в кухню-столовую. С появлением второго обитателя холостяцкая квартира Пола, площадью не больше почтовой марки, стала напоминать лагерь беженцев. Пфефферкорн предусмотрительно наведался в туалет, ибо потом уже не выйти — придется отодвигать стол, но сначала убрать с дороги питьевой бачок и мясницкую разделочную колоду.
— У нас слишком много барахла, — сказала дочь, когда Пфефферкорн, втянув живот, протиснулся к столу.
Салат являл собой сложное произведение из экзотических зерен и разнообразной кожуры. Пол наставлял тестя, что следует проглотить, что разжевать и выплюнуть, что лишь понюхать.
— Изумительно, — сказала дочь. — Где ты взял рецепт?
— В Интернете.
Пфефферкорн вилкой выковырял застрявшую в зубах шелуху.
— Очень вкусно, — сказал он.
— Спасибо, папа.
— С таким приятным дымком, — сказала дочь. — Откуда это?
— Что-то горит, — сообщил Пфефферкорн.
Пол метнулся к духовке. Наружу вырвался клуб ядовитого черного дыма. Дочь схватила миску и кинулась к раковине за водой. Кашляя, Пфефферкорн отчаянно рвался из-за стола.
— Погодите! — вопил Пол.
Дочь залила духовку. Раздалось шипение, потом скворчание. Вспорхнула жирная сажа. Дочь взвизгнула и выронила миску, которая вдребезги разбилась. Надеясь спасти блюдо, Пол сунулся в окутанную паром духовку, однако пропитанная гарью обугленная курица безвозвратно погибла. Дочь утешала стенавшего мужа и голыми руками собирала осколки.
— Кто-нибудь, помогите! — взмолился Пфефферкорн. — Я застрял.
По общему согласию, виновной признали духовку. Кухня проветривалась, Пфефферкорн и дочь вернулись на диван.
— Город просто измотал, — сказала дочь. — Живешь тут, как в зверинце.
— Есть варианты?
Дочь назвала пригород.
— Совсем недалеко, — сказала она. — За полчаса доберешься.
— Похоже, ты уже все решила, — сказал Пфефферкорн.
— Ага.
В чулане, служившем Полу кабинетом, на компьютере дочь показала снимки:
— Правда, красиво?
— Картинки симпатичные.
— Видел бы ты вживую.
— Ты там была?
— В прошлое воскресенье ездили с маклером.
— Уже есть маклер?
