– Я бы ответил, но не хочу нарушать правила.
– Очень смешно, – сказала я, морща нос.
Он усмехнулся и сказал:
– Ладно, справедливо. Ты первая.
– Что?
– Я не буду говорить, помню я это или нет. Но ты можешь задать первый вопрос.
Я рассмеялась и покачала головой.
– Хорошо. Полагаю я могу позволить себе один: почему ты выбрал из всех других именно Колумбийский Университет?
Он пожал плечами.
– Веришь или нет, Колумбия имеет много контактов с ветеранами. Один из парней нашел меня в больничной палате на Уолтер Рид еще в марте. Остальное уже история.
В этот момент он сидел, откинувшись на стуле, одна рука опиралась на свободное сиденье рядом с ним. Я откинулась назад на своем стуле, вытянула ногу и положила на пустой стул.
– Твоя очередь, – говорю я.
Он посмотрел на меня, и я, немного покраснев, посмотрела на стол.
– Прошлой зимой ты пыталась решить, о чем писать в итоговой работе. На чем ты остановилась?
Я делаю глубокий вдох и поднимаю на него глаза.
– Не могу поверить, что ты помнишь это. В смысле… ты был на войне, получил пулю, тебя подорвали и госпитализировали, и ты помнишь, как я мучилась с итоговой работой?
На его лице появилась улыбка.
– Сейчас я задаю вопрос.
Я закатила глаза.
– Хорошо. Я закончила работать над судебными документами – бумагами ответчиков в деле по изнасилованию девятнадцатого века.
– Ого, – говорит он. – Это фантастика. Я с удовольствием почитал бы его когда-нибудь. Возможно, не понял бы ничего из правовой терминологии, но я заинтересован.
– Не недооценивай себя, Дилан. Ты, может, и мыслишь в другом направлении, нежели я, но ты умный
