Было четыре часа утра, когда мы, наконец, вышли оттуда. К тому времени моя рука была забинтована в тяжелую повязку, фиксирующую пальцы. Две кости пальцев были сломаны, кожа разодрана на всех. Когда Алекс вышла из палаты, доктор предложил мне вернуться к психиатру, и возможно поискать класс по управлению гневом.
– Слушай, – говорит он. – Мы видим многих парней в такой же ситуации. Ты был в бою. Я думаю, ты потерял друзей.
Я утвердительно киваю.
– Не редки случаи длительных эмоциональных реакций на эти наркотики. В сочетании с черепно- мозговой травмой, это может стать настоящей проблемой для тебя.
Я вздыхаю. – Я встречался с терапевтом в Ассоциации ветеранов в Атланте, прежде чем приехал сюда в колледж.
– Я думаю, тебе стоит записаться на прием здесь.
– Я уже провожу три утра на неделе на физиотерапии в управлении по делам ветеранов.
– Еще одно не повредит.
Я киваю. – Полагаю что так. Я сделаю это.
– Хорошо, говорит он.
Минуту спустя возвращается Алекс с двумя чашками кофе, и доктор меняет тему.
В машине, когда мы вышли из больницы, она говорит сонным голосом.
– Поедем ко мне домой на ночь?
Я сглатываю и делаю глубокий вдох, внутри меня поселяется тревога.
– Ты уверена? – спрашиваю я.
Она кивает. Она прислонилась ко мне, обнимая меня за талию, пока такси едет по темным, почти пустым, улицам ранним утром.
– Да, – бормочет она, – я не хочу, чтобы ты был один, – несколько минут она молчит, затем говорит. – Я не хочу быть одна.
Такси оставляет нас перед ее общежитием. Она открывает дверь, и мы поднимаемся по лестнице. У двери в комнату, которую она делит с Келли, она поворачивается и обнимает меня.
– Просто будем спать, хорошо? Я имею в виду то, что говорю, я не готова для… ну ты знаешь.
– Конечно, – говорю я.
