стоять и глотать ртом воздух – нет, ну… ну что за дела?!
Эмоции? Они напоминали самый взрывной из коктейлей. Капелька жажды, страх, возмущение, обида и… да, злость. А еще «брют», но это так, не эмоция – катализатор.
Сидеть и ждать спокойно? Ну… я попробовала. В конце концов, у меня, как у любого человека, есть гордость!
Потом не выдержала, подошла к окну. Затем к шкафу, от него к письменному столу и обратно. В процессе нашла отброшенный Глебом пакет, в котором в самом деле лекарства от простуды были – вот ведь подлец! Нет бы крем от ушибов принести!
Вот эти самые лекарства меня и добили.
Стиснув зубы, на цыпочках вышла в коридор и подкралась к кухне.
Облом был ожидаем, но все равно обиден – дверь оказалась закрыта и ни звука, ни шороха не доносилось. Отдельной обидой, навеянной исключительно «брютом», стал тот факт, что дверь у нас глухая – я не только не слышала, даже силуэтов «парламентеров» не увидела!
Расстроенная и угнетенная, вернулась в свою комнату. Долила еще шампусика – чуть-чуть, ибо чем больше в бутылке останется, тем меньше будет жужжать мама. А спустя секунду пришла к выводу: я – умница! Ну и красавица, куда ж без этого?..
Дурных привычек у меня не так много, но есть одна совершенно неизживаемая и, как выражается мама, свинская – я чертовски не люблю относить стаканы и кружки в мойку. Зато мне очень нравится задвигать использованную посуду подальше – чтобы глаз не мозолила. Вот стакан, в котором некогда плескался какой-то сок, до сих пор стыдливо прячется за монитором…
Подхватив изделие китайских стеклодувов, мышкой прошмыгнула в ванную, а спустя еще минутку, прислонила уже чистый стакан к двери и приготовилась получать удовольствие.
Ну и получила.
– Да, Алина Юрьевна, я солгал. – Голос Глеба был слышен очень хорошо. – Я не коллега, я владелец компании, в которой теперь работает Крис.
Пауза – видимо, кое-кому дают возможность осознать информацию.
– А то, что между нами происходит… – брюнет шумно вздохнул. – Очень серьезно.
Опять пауза, но уже по иной причине – шеф собирается с мыслями.
– Понимаю, со стороны это выглядит глупо, ведь мы знакомы всего три дня. Но поверьте, Алина Юрьевна, мои намерения более чем серьезны. Зацепила она меня, причем крепко. Вы, полагаю, не знаете, в каком виде она на работу пришла?
– Знаю, – помолчав, призналась мамуля. – Я отговаривала, но…
Стало стыдно. Ну так, слегка.
– Вот с этого все и началось, – припечатал Глеб. – Я не стану вдаваться в подробности. Оправдываться, как понимаете, тоже не буду. Скажу только, что намерения у меня самые серьезные, поэтому я… прошу вашего согласия, вашего разрешения.
– А спросить разрешения у Крис не хотите? – фраза на выдохе, кое-кто в глубоком шоке.
Смешок. Следом притворно-возмущенное:
– Алина Юрьевна! Ну вы же ее знаете!
Еще одна пауза, а у меня, кажется, опять коленки задрожали.
– Да, знаю, – сказала мама тихо. – Крис не согласится. Обязательно встанет в позу. Она вообще боится серьезных отношений. И все еще надеется, что однажды принц на белом коне прискачет…
– Ну… могу и на коне, – реплику Глеба едва-едва расслышала.
Опять смешок, но на этот раз веселится мамуля.
– Да нет… я не о том. Крис – идеалистка, понимаете? Она любовь ждет. Большую и
