еще переживая торопливые сборы в дорогу. Мать так и не уговорили остаться дома. Как ни горячились, как ни доказывали, что ей тяжело будет перенести дорогу. Она не слушала и твердила одно:
- Я должна увидеть маму. Должна проводить ее. Ей было всего пятьдесят восемь лет. Почему так рано, почему?..
Девушку пугали ее воспаленные, чужие глаза. Она почти не замечала родных, вся ушла в свое горе. О чем-то напряженно думала, чуть покачиваясь, как от зубной боли. Слезы катились по щекам. Смахивала их платочком, не замечая, что плачет. Иногда тихо говорила:
- Боже мой, я шесть лет не видела родителей. И вот теперь увижу. Антон, ну почему мы так редко ездили к ним? Теперь, все, все, что хочешь, сделала бы, да некому. Куда мне теперь от вины своей деться? И ничего не исправишь, хоть умри, не исправишь!
- Анечка, хватит. Тебе вредно. Подумай о малыше, не надо так.
Мужчина гладил ее по плечам, голове, пытаясь успокоить. Он понимал, должно пройти время, оно залечит рану. Пока боль свежа и горяча, это сложно.
Родители Антона Сергеевича были живы и крепки здоровьем. Ему было жалко умершую тещу, но он понимал: его жалость ни в какое сравнение не идет с болью и горем жены. Они редко ездили в гости к родителям Анны, потому что те жили далеко, на Украине. Летом трудно было с билетами. Зимой к селу, находящемуся в лесу, трудно добраться. Подарки, посылки не забывали отправлять, но родителям не это надо. Все-таки виноваты перед ними. В суматохе дней и будней откладывали поездку к родителям. И вот теперь едут.
- Ты помнишь бабушку, дочка? - Отец дотронулся до ее руки, привлекая внимание.
Она задумалась, воскрешая в памяти образы прошлого.
- Плохо. Я видела ее всего два раза и то давно. Сад помню, родник под деревьями. Бабушкин грибной борщ.
- Да. Готовила очень вкусно... - Антон Сергеевич замолчал, размышляя.
Таня снова отвернулась к окну.
"Я черствый и бессердечный человек. Разлуку с Сашкой переживаю острее, чем смерть бабушки. Жалею мать и почти ничего не чувствую к едва знакомой женщине".
Когда отец привез ее из школы, они стали торопливо собираться в дорогу. Поезд отправлялся через три часа. В этой карусели некогда было подумать, что она уезжает от него. Теперь, сидя у вагонного окна, вдруг поняла, что не скоро увидит Лукьянова. Уезжает на вечность, бесконечную вечность. Предчувствие долгой разлуки охватило девушку.
"Что за чушь! Мы скоро вернемся", - злилась на себя Таня. Было стыдно и досадно за свои чувства перед материнским горем.
Поезд остановился на крохотной станции. Отец помог им спуститься. Принял у дочери сумки и венки. На утренний шестичасовой рейс опоздали, а следующий автобус отправится в Степановку только через три часа.
- Что будем делать? - Антон Сергеевич посмотрел на жену.
Она казалась спокойной, сосредоточенной, только очень бледной. Опухшие глаза выдавали бессонную ночь.
- По кольцевой дороге - двадцать километров, а через лес всего три. Пойдем пешком.
Он растерянно оглядел вещи.
- А дорогу ты помнишь? Я совсем не знаю куда идти.
"Смогу ли пронести их целых три километра?"
- Помню.
Анна Ивановна застегнула пальто и, переступая через рельсы, направилась в сторону леса.
В поезде выспаться не удалось. Таня шла за отцом сонная, не разбирая дороги. Несколько раз споткнулась о коряги на узкой лесной тропе, чуть не уронив венки.
"Нам сильно повезло, что осень теплая. Двадцатое ноября, а снега нет - это редкость".
Девушка рассматривала деревья, стоящие в золотом убранстве. Только ясень молодец, стоит голый,
