ваша соседка.
Девушка с большим трудом разбудила мать. Услышав о еде, она пыталась отказаться. Тетя Галя твердо и настойчиво увела ее и буквально силой заставила поесть. После сытного обеда Анна Ивановна снова уснула, а Таня вышла в сад.
- Ты внучка деда Ивана?
За оградой показалась девушка примерно ее возраста. Она была крепкая, как гриб боровик. Черные глаза сверкали любопытством на румяном круглом лице.
- Да. А вы наша соседка? - из вежливости поинтересовалась Таня. У нее не было никакого желания общаться.
- Слушай, давай проще. Не на "вы", а то мне кажется, что нас много. Я Олеся, дочка Галины. - Она легко перелезла через забор. - Ночевать вы будете у нас: ваша хата выстужена.
- Спасибо. Мы причиняем вам неудобства.
"С чего это я заговорила казенным языком?"
- Извини, что-то я не в себе, - горько усмехнулась Татьяна.
- Понимаю. Пойдем, я побуду с тобой.
Олеся направилась с ней в дом.
Таня была очень благодарна новой знакомой за компанию. Расположились чуть в стороне от гроба. Олеся тихо сидела рядом, изредка рассказывая что-нибудь о бабушке, будто знакомила с ней внучку.
Около полуночи тетя Галя позвала девочек:
- Идите спать. Завтра трудный день. Анну Ивановну я уже отвела к нам.
Голова не успела коснуться подушки, как Таня уже заснула.
Проснулась поздно. В комнате никого не было. Кровати были прибраны. На столе стоял завтрак. Девушка ела и разглядывала красивые, вышитые льняные шторы, скатерти, покрывала и занавеси. Было удивительно светло и нарядно. На кроватях, как в старину, возвышались горы подушек. На некрашеном бело-желтом полу лежали коврики, связанные вручную.
"Сколько же надо трудиться, чтобы все это вышить и связать", - удивилась она.
За дверью послышались шаги. Тетя Галя вошла в комнату:
- Проснулась? Ну и хорошо, а я будить пришла. Пойдем. Бабушку уже на улицу вынесли, скоро на кладбище повезут.
Машина медленно ехала по песчаной дороге. День был ясный, солнечный, и от этого смерть казалась дикой нелепостью. Впереди похоронной процессии шли старушки с венками. За машиной, тихо переговариваясь, двигались провожающие. Родственники сидели возле гроба. Анна Ивановна плакала, и все время поправляла накидку и цветы. Ей казалось, что они не правильно разложены. Таня сидела хмурая, стараясь не глядеть на покойницу. Она ощущала целую гамму чувств: боязни, жалости и брезгливости.
Уже в который раз девушка думала о себе: "Я плохой, бесчувственный человек. Почему моя душа не отзывается по-настоящему на боль мамы? Неприятно такое о себе узнать. Вот какая я на самом деле".
Сокрушалась, но притворяться не могла.
На кладбище гроб поставили на табуретки. С бабушкой попрощались знакомые и соседи. Подошли родные. Дед наклонился и поцеловал покойницу. Он был странно сосредоточен, словно находился в полусне или оцепенении. Иван Данилович отошел в сторону, не отрывая взгляда от лица жены. Мать казалась спокойной. Таня вздохнула облегченно: опасалась, что с ней случится истерика. Анна Ивановна стояла молча, потом вдруг повалилась на бок, теряя сознание. Антон Сергеевич поднял жену и понес в машину. Медсестра тетя Галя осмотрела ее:
- После похорон вам лучше быстрее уехать домой. Такие волнения опасны для малыша!
- Постараюсь уговорить Аню. Вы, что же думаете, я не переживаю за нее и ребенка?
Он нежно погладил жену по голове.
Гроб опустили на полотенцах в могилу. Стали подходить люди и бросать землю горстями. Таня не двигалась.
- Иди, кинь земельки, чтобы не снилась бабушка. Иди, иди.
