невестой считалась. Так она знаешь, что мне сказала?
- Может и его убили, потому, что такое письмо прислала. Тоже беречься не стал. Я виновата в его смерти!
- Сдурела что ли, говорю. Он в Латвии был, там еще долго, после войны "лесных братьев" вылавливали. Мало ли, что могло случиться. - Вижу, не слышит. В голову взяла глупости, задумалась.
- Помирать тяжело, если на сердце такое.
- С ума сошла - умирать. Мы только жить начали.
Ох, и накричал я тогда на нее. После того разговора прошел месяц. Бабушка выздоровела, вроде успокоилась. Я уж забыл все.
А Настя заявляет:
- В мае поеду в Киев, до Колиного друга. Узнаю, как он погиб.
Отговаривал. Ругал. С ней хотел поехать. Обижался. Куда там. Уперлась - не отговорить. Поехала, а мне так обидно стало. Тридцать семь лет прожили вместе, а она все своего Колю помнит.
Дед замолчал, задумавшись. Таня смотрела на бабушкин портрет. Не верилось, что совсем недавно она была живой, переживала, страдала.
- Что было дальше, деда? - отвлекла она его от раздумий.
- Дальше? Через два дня вернулась. Встретилась с Колиным другом. Спросила как он погиб? Получал ли письмо от нее? Оказалось, нет, не получал. Письмо пришло после его гибели. Коля подорвался на мине, во время операции по зачистке леса от банды Питерса. Все говорил о своей невесте. О том, как вернется из армии и они поженятся.
- Теперь успокоилась? Ничего он не узнал, не успел. Сняла грех с души?
- Да, - отвечает, - успокоилась. Теперь и умирать не страшно.
- Не о смерти, о жизни думать надо! - рассердился я.
Внучка тронула за рукав рубашки снова умолкшего деда.
- Что было потом?
- Лето пришло. Настя переживала, боялась не увидеть вас. Говорила, хоть бы приехали в гости. - Он опустил голову, сдерживая подступившие слезы. - В августе получили письмо. Аня ждет второго ребенка. Как она радовалась! Жаль только, говорит, не увижу внука.
- Что? Откуда бабушка знает, кто родится у мамы? Ведь никто не знает. Хотя мне больше сестричку хочется. Я об этом в детстве мечтала.
Дед открыл тумбочку. На полках лежали аккуратно сложенные чепчики, распашонки, пеленки, ползунки. У девушки кольнуло в груди, и она всхлипнула:
- Почему ты не написал, что бабушка больна? Мы бы приехали.
- Она хорошо себя чувствовала, вроде и не болела. Картошку в августе выкопали. Огород убрали в сентябре. Собирались сами вас проведать. - Мужчина обхватил голову руками. Воспоминания теснились перед глазами.
- Как все произошло? - голос Тани дрогнул.
- Слегла сразу. Не поднялась утром и все, больше не встала. Врача вызвал. Он сказал, что в больницу на обследование надо везти.
Но бабушка отказалась:
- Помру завтра. Хочу в своей кровати, в своем доме.
Я нашумел на нее:
- Не смей говорить эту чушь!
- Хорошо, - согласилась со мной, - не буду. Только не заставляй меня ехать в больницу.
Ночь прошла спокойно. Рано утром позвала. Я подошел к кровати, а она говорит:
- Телеграмму Ане не давай. Потом, когда родит, поправится малыш, напишешь. Ей нельзя волноваться - это очень вредно ребенку. Приданое внуку отошлешь в посылке. Не забудь. Теперь иди - корми хозяйство. Я с тобой хорошо жила. Спасибо тебе, Ваня.
Хотел снова отругать ее, но слова застряли в горле. Думаю, пойду на улицу, проветрюсь.
