футболку. Мороз ударил в лицо, обдавая лондонской зимой каждую клеточку тела. Сердце забилось быстрее и отчетливее.
Что-то важное произошло там, в Москве. С отцом. И ему нужно срочно лететь домой. Сейчас, немедленно, пока не стало слишком поздно. Руки отчего-то затряслись, как-то сильно и неестественно для него задрожали, все тело вмиг задрожало, словно парализованное спазмами крупной дрожи. Ему хотелось бы винить во всем мороз, но лондонский январь был не таким и холодным, к каким он привык.
Нужно лететь домой. Немедленно. Прямо сейчас.
Бросился к телефону. Ближайший рейс до Москвы был объявлен на шесть утра, и Антон, чертыхаясь в голос, заказал билет. Собрал необходимые вещи в дорожную сумку и, не разбудив Стефани, ушел, оставив девушке записку с объяснением. Стоило лишь надеяться, что по его возвращению она не закатит истерику.
Что он ожидал увидеть дома, когда сидел в самолете с единственной мыслью в голове: с отцом приключилась беда?! Что ожидал увидеть, когда брал такси и мчался по утренним улицам Москвы, вглядываясь в белесую дымку?! Что он ожидал увидеть в той комнате, куда направила его эта девчонка?!
Что угодно. Но только не то, что он там увидел.
Он не узнал его. И дело было даже не в болезни, о которой ему пока ничего не было известно. Что-то еще, совсем иное, неправильное витало в воздухе отцова кабинета. И это пугало, заставляя сердце бешено биться в груди.
Олег лежал на диване, положив руки на живот, лежал недвижимо, дышал еле-еле, почти неслышно, приоткрывая рот, чтобы сделать очередной вдох. На лбу выступил пот, щеки впалые, губы бледные, глаза закрыты, и лишь ресницы слегка подрагивают.
Темнота, возникшая перед глазами, вынудила молодого человека остановиться в дверях и зажмуриться.
- Пап? - позвал мужчину Антон и сделал нерешительный шаг вперед.
Его ли это голос? Почему он так дрожит?! И в горле вырос острый ком боли и невыплаканной обиды.
- Пап, - пробормотал молодой человек еще раз и подошел к отцу ближе.
Тот дернулся, пошевелился на диване и приоткрыл глаза. Обернулся к Антону полубоком, стараясь рассмотреть.
- Антоша? - пробормотал он с удивлением, и улыбка расцвела на бледном осунувшемся лице.
Антон стиснул зубы. Боль сковала тело, взметнувшись в нем обжигающей волной. А внутри души до самого основания существа промчалась острая стрела. Сердце забарабанило, сильно сдавливая грудную клетку и мешая дышать. Ладони вмиг вспотели, и парень сжал их в кулаки.
Казалось, он вот-вот задохнется. От боли, от витающей в воздухе безысходности и... смерти.
Страх сковал его тело, и Антон стиснул зубы, чтобы не закричать.
Олег с усилием приподнялся и облокотился на подушку, посмотрел на сына усталым взглядом мутных глаз.
- Это Даша тебе сообщила? - бессильно выдохнул он. - Бедная девочка, она так обо мне волнуется...
Антон сглотнул и подошел еще ближе к дивану и, подвинув стул, присел рядом с отцом.
- Пап, - проговорил он, - что с тобой?
- Она тебе не сказала?
Антон вздохнул.
- Сказала, что ты болен, - выдавил он из себя и, опустив взгляд на свои сцепленные
