— Сержанты и старослужащие используют ситуацию себе во благо, — пояснил Олег. — Их цель не воспитать воинов, а упростить себе жизнь. Военная наука, навык беспрекословного подчинения и умение быстро исполнить задачу, конечно, важны для воина, но еще более важно — понимание, во имя чего ему надлежит сражаться.
— Так… — снова почесал лоб Нефедов. — Ты это… Попроще можно?
— Извольте, — согласился Олег. — Я вижу, что для солдат, проходящих срочную службу, понятие воинской чести есть понятие отвлеченное. Иначе, впрочем, и быть не может, потому что так же смутно осознают это понятие и сами офицеры.
— А еще проще? — потребовал старшина, уже недовольно хмурясь.
— Можно еще проще. Три десятка рулонов туалетной бумаги. Четыре пятилитровых канистры дизельного топлива. Четырнадцать комплектов постельных принадлежностей… — Олег, кажется, собирался перечислять имущество части, беззастенчиво вывезенное Нефедовым за последние несколько дней, еще долго, но старшина поспешил перебить его.
— Ты чего, совсем охренел?! — моментально побагровев, выкрикнул Нефедов. — Наговариваешь, собака… Да еще при всех!
В строю в ответ на это «наговариваешь» послышался смех. Прыснули даже сержанты. Да и сам Нефедов, поняв, какую отмочил откровенную глупость, усмехнулся.
— Ну, ты наха-ал, Гуманоид… — проговорил он. — Офицеры, значит, воруют, а дедушки изгаляются… А еще у нас дороги плохие, правительство бюджет пилит и продукты генномодифицированные… Ну, а чего ж языком треплешь только? Имеешь факты, беги в штаб, пиши там жалобы. Или к прокурору сразу. Пусть в части проверку проведут, — добавил старшина таким тоном, что сразу стало ясно: он уверен — никакая проверка ничего криминального не покажет. Потому что никому это не надо, чтобы отыскали в части криминал. — Эх, и дурак ты… Думаешь, напугал? А вот что с тобой будет, после того, как ты кашу заваришь… вот это действительно страшно. Ты еще к особисту сбегай, донеси…
— А он уже и так бегает, — негромко заметил Бурыба за спиной старшины.
— Да ну? — обернулся к нему Нефедов.
— Точно, — сказал сержант. — Кто хотите, подтвердит.
— Далеко пойдет, — проговорил Нефедов, снова обернувшись к Олегу. — Выскочка, фискал, да еще говорит вона как по-умному и все за справедливость, да еще способности отличные у него и подготовка… Ох, далеко пойдет…
Кое-кто из новобранцев в строю снова засмеялся. Старшина одобрительно подмигнул одному такому весельчаку.
— Разрешите продолжить? — не обращая внимание на смех, произнес Трегрей.
Смех стал громче и гуще. Нефедов и сам хохотнул.
— Ну давай, — позволил он. — Чего еще скажешь?
— То, что офицеры позволяют старослужащим воспитывать за них новобранцев, как им, старослужащим, удобно и выгодно, не только гнусно, но и опасно, — сказал Олег. — Ведь в таком случае никто, ни офицеры, ни старослужащие, ответственности за свои деяния не чувствуют. А для некоторых новобранцев нагружения, прежде всего, психологические, весьма велики. Подвергать воспитуемых унижениям…
— Это называется не подвергать унижениям, — перебил его Нефедов, — а закалять характер.
— Кто-то и вправду закалится. А кто-то сломается. Надобно видеть грань — а это под силу лишь профессионалам, коими юноши, отслужившие немногим более полугода, явно не являются. А не то недалеко и до беды…
Нефедов, сплюнув, отмахнулся:
— Покаркай мне еще! Эх, жаль по году теперь только служат, — сказал он. — Мало того, что времени едва-едва хватает, чтобы солдат специальность освоил, так из некоторых еще и дурь не успевает выйти. Ну, ничего… Если постараться, то дурь-то и за год можно выбить… Рядовой Иванов! Упор лежа принять!
Олег упал на руки.
