— Я убью тебя! — выкрикнул Джон.
— Не убьешь, — сказал Игрек. — Даже не пытайся.
И тогда Джон бросился прямо на его голос, и его рука с молотком с силой обрушилась сверху вниз по диагонали, отчего Игрек должен был рухнуть — если бы удар не пришелся по воздуху. Джон потерял равновесие, и я, окаменев, словно в замедленной съемке, видела, как его мощное тело отделилось от площадки, взмыло в воздух и, вращаясь вокруг своей оси, спланировало на пол в гостиной. Он падал долго, казалось, дольше, чем длилась наша с ним жизнь. У меня будто сердце оторвалось.
Мне показалось, что он врежется головой прямо в пол, а это мгновенная смерть. Ведь он падал с высоты в двадцать пять футов! Но он упал на копчик и закричал от страшной боли. Я с криком кинулась к нему. «Не подходи!» — крикнул он. Я растерялась и машинально взглянула наверх. И, конечно, никого не увидела.
Я услышала, как под Игреком поскрипывают ступени — он неторопливо спускался вниз. Я поискала глазами молоток, выпавший из руки Джона во время падения, твердо решив убить Игрека, хотя бы попытаться. Внезапно все стало просто и ясно.
— Теперь мы можем идти, — сказал Игрек.
— Да вы с ума сошли! — закричала я. — Вы же убили моего мужа!
Несчастный Джон, который громко стонал у самых моих ног, мог подумать, что ему осталось жить считанные секунды, но я не соображала, что говорю.
— Идемте со мной, — с поразительным хладнокровием сказал Игрек. — Нас не найдут, даю слово. Нас никто никогда не найдет.
— Вы действительно ненормальный, — заключила я.
— Мы теряем время, — возразил Игрек. — Не станем же мы сейчас спорить, почему я прав и почему вы нервничаете. Нужно немедленно уходить. Все будет хорошо.
Будто он и не слышал стонов Джона. Для Игрека он был уже трупом.
— Псих проклятый! — воскликнула я.
— Не отказывайтесь, Виктория, — настаивал Игрек. — Мы нужны друг другу. Вы знаете, что это так.
— Что б ты провалился! — сказала я. — Жалкий врунишка.
Я опустилась на колени около Джона и подняла глаза на Игрека. Его там не было, но я видела его так же ясно, как моего разбившегося мужа. Я никогда не видела его так ясно. И Игрек знал, что теперь я могу его видеть. Вот почему он пришел к нам в дом.
В течение нескольких мгновений я словно смотрела на себя со стороны, как в каком-то фильме. Это ощущение длилось считанные секунды, но запомнилось на всю жизнь. Молоток Джона, который валялся на ковре, внезапно взмыл и повис в воздухе, то наклоняясь, то описывая зигзаги, то подпрыгивая — прямо как в сказочном детском фильме восьмидесятых годов. Я не в силах была отвести от него взгляда — такой меня охватил ужас. «Все, — сверкнуло в сознании. — Это конец». Я замерла, а мозг продолжал лихорадочно работать. «Он будет меня истязать… Нет, сперва изнасилует… Нет-нет, сначала убьет, а потом уже надругается…» Я столько раз ошибалась в Игреке, что все казалось возможным. Я напряженно ждала его удара, гадая, сумею ли продержаться до приезда полиции, что они подумают, увидев на полу почти голую женщину, которая борется сама с собой…
Но удара не последовало.
Он не напал на меня и больше не произнес ни единого слова.
Он выпустил молоток, и тот с глухим стуком упал на пол. Я слышала его неторопливые шаги по направлению к двери, видела, как задвижка сдвинулась в сторону. Дверь распахнулась и захлопнулась. У меня началась истерика. Я попыталась поднять Джона, но он не мог сдвинуться с места. Рыдая в голос, я кинулась на кухню принести ему воды. Когда я вернулась в гостиную, по ее окнам уже метались синие и красные огни полицейской машины. Я бросилась к дверям, распахнула их и первому же копу крикнула, захлебываясь слезами: «Быстрее… скорую!»
Потом вернулась в гостиную, прикрыла Джону живот полотенцем и опять опустилась на пол рядом, пытаясь сообразить, что я расскажу людям о своей жизни.
Эпилог
Было бы неверно назвать Джона парализованным. У него сохранилась чувствительность в ногах, а правая лодыжка даже может
