– Cual es? (Что за дело?) Говори.
– Подождем до завтра. А завтра в пять вечера, когда моя доля будет передана консулу, я скажу тебе о другом деле.
Наш разговор продолжался долго. Я вышел во двор очень довольный собой. Друзья уже были заперты в камере.
– Что случилось?
Я передал им свой разговор с начальником тюрьмы слово в слово. Мы просто выли от смеха, невзирая на собственное незавидное положение.
– Хитрый лис начальник, но ты его перехитрил. Ты думаешь, дело на мази?
– Ставлю двести песо против ста, что он попался. Может, поспорим?
– Не надо. Он уже точно на крючке.
Всю ночь я снова и снова мысленно возвращался к сложившейся ситуации. Первая сделка прошла без сучка без задоринки. От второй он тоже придет в восторг – обязательно отберет у матушки настоятельницы жемчуг. Остается еще третья сделка. Третья… Она будет заключаться в том, что я предложу ему всю свою долю за лодку в гавани. Я мог бы купить ее и за деньги, оставшиеся в гильзе. Сумеет ли он противостоять искусу? А чем я рискую? Он даже не сможет меня наказать, если учесть первые две сделки. Посмотрим. Что делить шкуру неубитого медведя? Не повременить ли до Барранкильи, Папийон? Зачем? У большого города большая тюрьма, поэтому и стерегут лучше, и стены выше. Мне следует вернуться к Лали и Сорайме. Мне надо немедленно бежать. Проведу с ними несколько лет, а потом через индейцев-скотоводов свяжусь с венесуэльцами. Налажу контакты через горы. Побег должен состояться любой ценой. Целую ночь я думал над тем, как провести успешно третью сделку.
На следующий день события развивались быстро. В девять утра за мной пришли, сказав, что в кабинете начальника тюрьмы меня ждет какой-то сеньор. Когда я прибыл, охранник, сопровождавший меня, остался за дверью. В кабинете сидел мужчина лет шестидесяти в светло-сером костюме и сером галстуке. Перед ним на столе – серая шляпа наподобие ковбойской. В галстуке торчала, словно в коробочке, большая серая жемчужина с серебристо-голубым отливом. Чувствовалось, что этот тощий, сухопарый человек имел свое собственное представление об элегантности.
– Доброе утро, месье.
– Вы говорите по-французски?
– Да, месье, я из Ливана. Я так понимаю, что у вас имеется несколько золотых песо. Для меня это представляет интерес. Предлагаю вам пятьсот песо за монету.
– Нет, шестьсот пятьдесят.
– Вас неправильно информировали, месье: предельная цена – пятьсот пятьдесят.
– Готов уступить, поскольку вы берете всю партию. Шестьсот.
– Нет, пятьсот пятьдесят.
Короче, сговорились на пятистах восьмидесяти. Сделка состоялась.
– Que han dicho? (О чем договорились?)
– Сделка совершена, начальник. Пятьсот восемьдесят песо за монету. Продажа состоится сегодня после двенадцати.
Меняла ушел. Начальник тюрьмы встал из-за стола и сказал мне:
– Прекрасно, а что же причитается мне?
– Двести пятьдесят песо с монеты. Ты хотел сто, а получаешь двести да еще полста.
Он улыбнулся и спросил:
– А другое что за дело?
– Сначала пусть консул заберет деньги. После двенадцати, когда он уйдет, я и скажу тебе о другом деле.
– Что, действительно есть другое?
– Даю слово.
– Прекрасно. Ojala. (Пусть так и будет.)
В два часа прибыли консул и ливанец. Меняла дал мне двадцать тысяч восемьсот восемьдесят песо. Я отсчитал двенадцать тысяч шестьсот консулу, а восемь тысяч двести восемьдесят передал начальнику тюрьмы, после чего подписал документ о получении всех тридцати шести золотых монет. Когда мы снова оказались с начальником наедине, я рассказал ему про случай в монастыре и про матушку настоятельницу.
– Сколько жемчужин?
– От пяти до шести сотен.
– Она воровка, а не матушка настоятельница. Ей следовало бы принести их тебе или переслать через кого-то. Или сдать все в
