побольше.
— За мной! — приказал он коту и кинулся к дому, который облюбовал.
Все оказалось так, как он и рассчитывал. Место нашлось, да еще и очень удобное. Кто-то возле доставшегося ему оконного проема даже поставил старый пластиковый ящик, и на него можно было до поры до времени присесть.
Ларион так и сделал. Он еще раз окинул улицу перед баррикадой взглядом, потом осмотрел автомат и, убедившись, что с ним все в порядке, подумал, что готов. Вот только одно главное действующее лицо пока запаздывает. К чему бы это?
— Не торопится, атаман, — сказал Шестилап.
— Да, не торопится, — откликнулся Федоров.
— К чему тогда было устраивать обстрел? Обычно его делают для того, чтобы оглушить противника и тотчас атаковать. Тут он, похоже, просто был сделан лишь для психологического эффекта. Посмотрите, какие мы богатые! Мины можем расшвыривать, словно пшеницу сеять.
— Критикан ты, братец, — почти весело сказал Ларион.
Ему и в самом деле было неплохо. Все сомнения и тягостные мысли куда-то ушли, забылись. Осталось лишь предвкушение будущего боя да адреналин в крови.
— Мину-то хоть под баррикаду они заложили? — спросил кот.
— Я посоветовал этого не делать, — сообщил Федоров. — И, похоже, мне вняли.
— Из-за атамана?
— Ну да. Второй раз на один и тот же фокус он не попадется. А раз к нему будет готов, то постарается ее обезвредить еще на подходах к баррикаде. Понимаешь? Если оставить мину на баррикаде, то он ее просто взорвет на расстоянии. Вместе с защитниками, между прочим.
— О! — сказал кот. — А гранаты? Вроде бы там…
— Нет, — покачал головой Федоров. — В этот раз и гранаты убрали подальше. Во избежание…
Барабаны!
Они ударили неожиданно и совсем неподалеку, так, словно барабанщики, подкравшись, пристроились чуть ли не вплотную в баррикаде. Так близко они, конечно, оказаться не могли, но вот на соседней улице — запросто. По идее, их можно было попытаться достать, но Ларион тотчас эту мысль отбросил. Не до них сейчас, совсем не до них.
Атаман. Если барабанщики здесь, то и он должен быть где-то рядом. Вот сейчас… Из подъезда ближайшего к баррикаде уцелевшего дома неторопливо вылетел старый, явно тяжеленный шкаф. Летел он плавно и легко, словно воздушный шарик. Вон шкаф оказался на середине улицы и замер там, словно кого-то поджидая. И не зря, поскольку из окон и двери дома теперь один за другим вылетали сломанные стулья, столы, остаток компьютерного кресла, ржавая спинка от кровати, здоровенный короб холодильника. Весь этот мусор собирался в кучу посреди улицы.
Ну да, подумал Ларион, а потом все барахло двинется к баррикаде, наглядно доказывая силу атамана, устрашая и отвлекая защитников города. Ему же легче будет держать щит, спасающий солдат орды от пуль, нащупывать и обезвреживать возможные мины. Очень толково придумано. Не будь атаман бандитом, стоило бы ему мысленно поаплодировать.
А барабаны стучали все громче, громче. Это явно означало, что вот сейчас появится главное действующее лицо представления. Во всей красе, как и положено.
Вот сейчас…
Кот положил тяжелую лапу ему на плечо и сказал в самое ухо:
— Патроны.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Ларион, не отрывая взгляд от подъезда, из которого, скорее всего, выйдет атаман.
— Подумай хорошо. Вы убрали мины и гранаты, но патроны тоже могут взорваться, к примеру, прямо в магазине автомата или в ленте пулемета. Думаешь, это никому не повредит?
— Патроны… — пробормотал Ларион.
Он хлопнул себя по лбу и понимающе посмотрел на кота.
— Осознал, — отметил тот. — Что будем делать? Бежать к мэру и кричать ему, что надо убирать людей с баррикад? Не получится. Они попросту не уйдут, пока им не объяснишь в чем дело. А к этому времени будет уже поздно.
— Логично, — согласился Федоров.
— Что тогда делать? Неужели все летит моему мелкому брату под хвост?
Как раз в этот момент из подъезда наконец-то показался атаман. Косухи на нем больше не было. В этот раз он одел строгий
