рвоту и понос. К сожалению, король вредит сам себе, пренебрегая советами врачей, хотя они говорят, что, без меры увлекаясь вином, мясом, верховой ездой и… прочими излишествами, он делает себе только хуже.
Меня охватило нескрываемое облегчение. Энрике просто болен. Его не отравили.
И тут я замерла:
— Вы хотите сказать…
Кабрера встретился со мной взглядом:
— Возможно, сейчас, когда мы с вами говорим, он уже умирает. И его больше нет в Сеговии, где мы могли бы за ним присмотреть. Ваше высочество, нужно подготовиться. Если он…
Я подняла руку, останавливая, и словно в тумане подошла к узкой бойнице, что выходила в сторону цитадели. Темнота и клубящийся снег закрывали обзор; глядя в пустоту, я видела лицо брата, искаженное мукой в мгновение, когда под ним подогнулись ноги.
«Почему? Почему сейчас, когда я все отдал тебе?»
Тогда я думала, что он обвиняет меня, но ошибалась. Он уже несколько месяцев знал, что смертельно болен, и не только горе от утраты Вильены убедило его принять решение о восстановлении между нами мира. В глубине души он знал, что время уходит, как и я понимала, что миг, которого я столь долго ждала, за который сражалась и ради которого страдала, быстро приближается. И я была одна, лишь с несколькими верными друзьями. Фернандо в сотнях миль от меня, в охваченном войной королевстве, именно тогда, когда мне предстояло встретить самый критический момент моей жизни. Я снова с отчаянной тоской пожалела, что его нет рядом, готовая эгоистично позволить французам захватить Арагон, лишь бы мой муж оказался здесь.
Я услышала, как хлопнула дверь. Кабрера ушел.
Сзади подошла Беатрис:
— Прошу, выслушай меня. Мы не можем больше ждать. Если мы правы, каждый час на счету. Есть те, кто пойдет на все ради того, чтобы не подпустить тебя к трону. Андрес и архиепископ Каррильо хотят послать доверенного человека в Мадрид, чтобы тот следил за событиями, но им требуется твое разрешение.
Казалось, я целую вечность не могла произнести ни слова, а когда дар речи наконец вернулся, голос мой был спокоен.
— Делайте, что считаете нужным.
Три дня спустя, вечером двенадцатого декабря, загнав во время рискованной скачки двух лошадей, наш шпион принес известие о смерти короля Энрике Четвертого.
Часть III
ОБОЮДООСТРЫЙ МЕЧ
1474–1480
Глава 22
Я проснулась перед рассветом, поспав всего несколько часов. Набросила подбитый мехом куницы халат, откинула за спину свежевымытые волосы и подошла к окну, — потерев замерзшие стекла, взглянула на занимающуюся над цитаделью розовую зарю. Мерцающий переливчатый свет, казалось, исходил из глубины безупречной жемчужины, и я замерла, захваченная открывшимся передо мной зрелищем.
Будет прекрасный день, подумала я, и тут же послышался звук открывающейся двери. Повернувшись, увидела Беатрис и Инес, они несли части моего платья и украшенную финифтью шкатулку.
— Выспались? — спросила Инес, осторожно раскладывая бархатную мантию цвета лазури на моем любимом горностаевом меху, нижнюю юбку из темно-красного атласа, накидку с золотым шитьем и украшенный жемчугом и золотой нитью головной убор, на шитье которого ушло несколько лихорадочных часов между похоронным обрядом Энрике и приготовлениями к моему восхождению на
