— Пойдем, надо обработать твои раны. — Я протянула ей руку. — Ты сможешь идти?
Марго молча кивнула, и мы с Лукрецией отвели ее в покои.
На следующий день я написала герцогине де Гиз о том, что недавно овдовевшая мадам де Порсьен составит прекрасную партию для ее сына. Указанная вдова была, по сути, вдвое старше герцога, однако я не сомневалась, что он сообщил родне о своих неприятностях, а стало быть, возражений не последует. Так и вышло. Не прошло и недели, как Гиз поспешно обвенчался со своей невестой.
Я отправилась сообщить об этом Марго. Гиз даже не попытался бороться за нее, ни единым словом не возразил, что она, и только она, — его единственная любовь. По ее потрясенному лицу все стало ясно и без слов.
— Теперь, — прибавила я, — ты можешь всецело посвятить себя принцу Наваррскому. Ты выйдешь за него замуж, добьешься того, чтобы он принял католичество, и родишь ему сыновей, которых воспитаешь истинно католическими принцами. Такова твоя судьба.
— Моя судьба, — эхом повторила она и сумрачно усмехнулась. — Стало быть, так ты это называешь? Ты и Карл отняли у меня все. Вы уничтожили меня. Я ненавижу вас обоих. Я хочу, чтобы вы умерли.
Я взглянула на нее, замершую на краю кровати, словно раненый зверь, готовый вот-вот броситься на обидчика.
— Пусть будет так! — Я распахнула дверь. — Но какие бы чувства ты ни испытывала, ты сделаешь то, что я велю.
Грозовые облака клубились над Шенонсо, и хищный ветер терзал наши штандарты и полы одежд. Мы ожидали прибытия королевы Наваррской.
Руки мои в перчатках, отороченных рысьим мехом, совсем закоченели. В паре шагов от меня стояла Марго в бледно-желтом атласном платье, и соболий капюшон, скомканный ветром, осенял ее голову, словно изорванная вуаль. Следы плети на ее коже давно побледнели, однако она по-прежнему не разговаривала с нами и лицо ее хранило выражение каменного безразличия.
Пронзительно протрубили герольды, и минуту спустя к нам начала приближаться разрозненная кавалькада наваррцев. Я испытующе оглядела гостей — небольшую группу всадников, одетых в черное, которые скакали рядом с каретой. Выступив вперед, я распахнула дверцу кареты:
— Мадам, я счастлива приветствовать…
Учтивая фраза костью застряла у меня в горле.
Королева Жанна тонула в мягких подушках, кутаясь в меховую мантию; лицо ее больше походило на обтянутый кожей череп, поредевшие медно-рыжие волосы были тщательно приглажены, глаза обведены темными кругами.
Один из ее спутников отодвинул меня в сторону, чтобы помочь королеве выйти из кареты. Опершись на его руку, она прямо взглянула мне в глаза — до того хрупкая, что казалось, ее вот-вот унесет ветром. Тем не менее, даже ослабев, Жанна сохранила былую дерзость; одарив меня кривой усмешкой, она прошептала:
— Чтобы вам не нужно было спрашивать, мадам Медичи, скажу сразу: моего сына с нами нет.
Прямая как палка Жанна восседала в светлой, отделанной голубым атласом анфиладе, которую я выделила в ее распоряжение. Она не покидала своих покоев несколько недель; испугавшись, что она так и испустит дух, не подписав соглашения, я приставила к ней собственных врачей. Теперь Жанна выглядела лучше, бледное лицо ее слегка порозовело, хотя частый сухой кашель никуда не делся. Равно как и возмутительное упрямство.
— Я сказала — нет. Я не привезу сюда сына, пока не буду полностью удовлетворена.
Я потеряла всякое терпение.
— Чего еще вы хотите от меня? — воскликнула я, расхаживая по комнате. — Вначале вы потребовали, чтобы церемония венчания не была католической ни по внешнему виду, ни по обряду, и я заверила вас, что молодые будут венчаться снаружи Нотр- Дама, после чего ваш сын и его свита смогут посетить гугенотскую службу, а мы выслушаем мессу. Потом вам захотелось, чтобы, буде Испания станет угрожать Наварре, я пообещала вам поддержку наших войск, — и я согласилась. И наконец, вы пожелали, чтобы будущий брак был одобрен Колиньи, на что я показала его письмо с одобрением.
— Да, я видела подпись Колиньи… Но почем мне знать, его ли это письмо?
— Разумеется, его! — Я перевела дух и, умерив голос, продолжала: — Я не стала бы вас обманывать. Я уже говорила прежде: наши дети должны пожениться. Они замечательно подходят друг другу, и вместе мы покажем миру, что, хотя и молимся по-разному, нам нет нужды воевать из-за наших различий.
— И когда это вы решили, что мы можем жить в мире? — ехидно осведомилась Жанна. — До или после того, как назначили
