технической неисправности».
Без сомнения решающую роль в разгроме вклинившегося противника могли сыграть 4-й и 8-й механизированные корпуса. Первый из них был вообще самым мощным в Красной Армии. Однако командующий 6-й армией генерал-лейтенант И. Н. Музыченко, в чьём распоряжении находились эти соединения, использовал эту танковую группировку исключительно в интересах своей армии.
Находившийся юго-западнее Львова 8-й механизированный корпус генерал-лейтенанта Д. И. Рябышева вечером 22 июня получил приказ командующего фронтом выйти в район восточнее города и поступить в подчинение командующего 6-й армией. Получив в своё распоряжение 8-й мехкорпус, генерал Музыченко повернул его на запад, чтобы с утра 24 июня отбросить Рава-Русскую группировку противника за госграницу. В свою очередь командующий фронтом, считая, что корпус уже сосредоточился восточнее Львова, потребовал от его командира ускорить выдвижение на север в район Бродов, чтобы утром 24 июня совместно с 15-м мехкорпусом атаковать противника, прорвавшегося в Берестечко. Музыченко поставил Рябышеву соответствующую задачу. Корпус развернулся почти на 180° и пошёл обратно. Только к утру 26 июня он вышел к Бродам.
24 июня нанесли армейский контрудар основные силы 22-го механизированного корпуса совместно со 135-й стрелковой дивизией. В 14 ч. они по приказу командующего 5-й армией генерала М. И. Потапова атаковали 14-ю танковую и 299-ю пехотную дивизии противника, которые продвигались на Луцк. Разгорелось встречное сражение. В ходе ожесточённых боёв погибли командир корпуса генерал С. И. Кондрусев, все командиры полков 19-й танковой дивизии, был тяжело ранен командир дивизии генерал К. А. Семенченко. Несмотря на тяжёлое ранение, он мужественно продолжал управлять боем, за что в числе первых в годы войны был удостоен звания Героя Советского Союза. Противник на какое-то время был задержан, но с вводом в бой 13-й танковой дивизии вновь устремился вперёд, вынудив части 22-го мехкорпуса и 135-ю дивизию отойти в район Луцка за р. Стырь.
Укомплектованная лучше других, 41-я танковая дивизия 22-го мехкорпуса, которая имела 415 танков, в контрударе не участвовала. Решением командующего 5-й армией она была придана 15-му стрелковому корпусу и поротно и побатальонно использовалась для усиления стрелковых соединений, оборонявшихся в первом эшелоне.
Тем временем, уже к исходу 24 июня на Ровенском направлении, на стыке 5-й и 6-й армий, образовался разрыв около 50 км, в который устремились соединения 1-й немецкой танковой группы генерала Э. Клейста. Создалась угроза глубокого прорыва гитлеровских войск и охвата ими с севера основных сил Юго-Западного фронта. Для ликвидации этой угрозы и разгрома ударной группировки противника в период с 26 по 29 июня был нанесён контрудар силами 8-го, 9-го, 15-го и 19-го мехкорпусов по флангам прорвавшихся немецких войск.
9-й и 19-й механизированные корпуса, совершив под непрерывным воздействием авиации противника более чем 200-км марш, находились в районе восточнее Луцка и должны были наступать на Дубно с севера. С юга в северо-западном направлении на Дубно наносили удар 8-й и 15-й мехкорпуса. Следует подчеркнуть, что на начало войны в этих корпусах имелось 300, 450, 928 и 733 танка соответственно, а всего более 2400! Из них 174 Т-34 и 138 КВ. Однако до 50 % этой техники по разным причинам в контрударе участия не принимало. Часть была потеряна, часть вышла из строя в ходе выдвижения в исходные районы, часть так и не покинула мест постоянной дислокации, другие просто не успели подойти: 7-я моторизованная дивизия 8-го мехкорпуса, например, к этому времени находилась ещё на марше. Не удалось использовать в контрударе и 4-й механизированный корпус. Командование фронтом решило привлечь лишь его 8-ю танковую дивизию, которая к тому времени уже потеряла в боях 92 танка. Ещё больше машин вышли из строя по техническим причинам. В результате из 325 танков, которые дивизия имела накануне войны, в район контрудара к концу 27 июня, то есть с опозданием на сутки, прибыло только 65 боевых машин.
