полгода? Но спрашивать при всех не стала, только тихонько вздохнула. Что за жизнь – совершенно нет времени задать все вопросы, которые у меня постоянно возникают!
Мне почему-то казалось, что наблюдать рассвет мы будем с самой верхушки горы, как альпинисты, которые ради этого ползут несколько дней на карачках по скалам и висят на тросах над пропастью.
Но нас ждали на широком балконе деревянного домика, притулившегося на крутом склоне, поросшем редким кустарником и кривыми, уродливо перекрученными деревцами.
Справа и позади домика уходили ввысь пики скал, словно облитые розовым стеклом, слева синел туман глубокого ущелья. А впереди, за дальними хребтами, расцветало восходом сиреневое небо.
Впрочем, присмотревшись, я обнаружила, что залито в розовое, голубое и сиреневое стекло все вокруг. Тут явно был вчера дождь или оттепель, а теперь эта вода замерзла, покрыв надежной прозрачной оболочкой каждую веточку и каждую прошлогоднюю былинку.
– Садитесь, – закутанный в аляску Ленди гостеприимно кивнул на широкую скамью со спинкой, укрытую меховым пологом, и отвернулся.
Я ехидно хихикнула про себя, рассмотрев его куртку, но говорить вслух ничего не стала. Время для откровений еще не пришло. А вот отказываться от приглашения даже не подумала: после теплой ночи, из которой мы шагнули в этот рассвет, морозец ощущался очень явственно. А мех выглядел теплым даже на первый взгляд. Не стали спорить и колдуны, они вообще, как мне показалось, старались вести себя тут очень осмотрительно.
– Ну и кого ты к нам привела? – отвернувшись от величественной панорамы, спросил Ленди, когда мы расселись.
Мне пришлось на пару минут задуматься, как бы поточнее ответить хозяевам на этот вопрос, чтобы они прочувствовали то, что все отчетливее начинаю понимать я. С каждой встречей с ними мне все ощутимее кажется, что моя оценка людей или событий имеет для этих странных существ какое-то особое, решающее значение. И потому я все больше боюсь ошибиться или сказать не подумав.
– Людей, которых сначала считала врагами, потом союзниками, а теперь начинаю думать, что они все же друзья, – решив играть предельно честно, сказала я ему. – И знаешь, мне это нравится.
– Что они не враги?
– Что они друзья.
– А девушка?
– Она моя землячка, мы вместе с ней попали во дворец повелителей. И у меня к тебе большая просьба – когда нас вызывают в Альбет, маги как-то проверяют, есть способности ходящей или нет.
– Они ошиблись, – качнул головой Ленди, и Алинта, которая внимательно прислушивалась к нашему разговору, разочарованно поникла, – она не ходящая, она природница, и сильная. Только способность пока не инициирована. Не ошибусь, если скажу, что ее не кусают собаки и насекомые, любят дети и домашние животные, и у нее расцветают все растения, которые засыхали у других людей. Но все проходы забиты и резерв совершенно пуст.
– Но ты же ей поможешь? Она сейчас занимается детьми-сиротами во дворце повелителей.
– А почему Гелиона не помогла? – пробурчал Ленди, но я видела, что бурчит он для вида.
– Может, не рассмотрела? – пожала я плечами.
– Она рассмотрела, – робко сообщила землячка, – и сказала, что нужен ритуал. А я ритуалов боюсь, меня мама водила к экстрасенсу, когда мне снились странные сны, и та делала ритуал… Было больно и страшно.
– Вот если бы я мог добраться до той ведьмы, – разозлился вдруг Ленди, – то больно и страшно было бы ей. А я никак не пойму, почему такие странные пробки на проходах, да еще все перекручено!
– А больно не будет? – Девушка нервно закусила ноготь на указательном пальце.
– Когда? – притворился непонимающим эвин.
– Ну, когда вы будете… их раскручивать.
– Так я уже все сделал, – снисходительно усмехнулся хозяин. – Вандерс, тебе видно?
– Мне видно, – впервые подал голос Неджериз. – Действительно сильный дар. Ей нужно учиться у Гелионы.
– У меня есть сильный природник, – ревниво сообщил свекор, – он тоже может научить. Ленди, я вам обоим хочу сказать огромное спасибо за дочку. Не верил, что кто-то сможет вылечить, столько лет на прогулку на цепи водил. Забери все просьбы, что обещал моим сыновьям, они согласны… Сам я, как помнишь, взял книги.
– Ей хватило и просьбы Тарессы, – отказался Ленди, – а книги не такая уж большая просьба, чтобы я не подарил тебе что-нибудь посущественнее. Кстати, Неджериз прав – лучше Гелионы девушку никто не научит. А если ты заботился о Райворе, то она ведь пока не подавала ему никаких надежд. Вот если даст, тогда найдешь выход.
– Он царевич, – упорно буркнула недоверчиво прислушивающаяся к себе Алинта, как видно, не ощущавшая пока никаких перемен.
– Вообще-то он мой деверь, – как бы между прочим, сообщила я, и в этот момент на лицо упал первый луч появившегося из-за горы светила.
И все вокруг мгновенно изменилось. Каждая замерзшая капля превратилась в сияющий алмаз, каждая веточка – в драгоценное ожерелье, а каждый кустик – в шедевр, вышедший из рук талантливого ювелира. И по мере того как солнце поднималось, их становилось все больше. Все ущелье до самого дна, все уродливые деревца и ели превращались в несказанное диво.
Какие там камни, какие сокровищницы! Разве кому-нибудь под силу так изобильно усеять все окрестные горы и ущелья роскошными, переливающимися всеми оттенками, горящими нестерпимым блеском алмазами! Я забыла и про врага, и про одолевавшие меня заботы, и даже про духа с его единственным другом.
Были только я, крепко обнимавший меня Дэс и эти горы, щедро усыпанные сумасбродным волшебником несказанной красотой, которую хотелось разглядеть, запомнить, запечатлеть в душе, как прекраснейший, но недолговечный цветок.
– Долго вы будете тут стоять? – насмешливо спросил дух, когда я сама почувствовала, что нос начинает замерзать. – Раз тебе так понравилось, завтра утром снова придем, а теперь пора спать. Твои спутники устали, открывай дверь в дом.
– Джаф, большое вам спасибо, – поблагодарила я духа от всей души, – такая красота… просто невероятная. Я никогда не забуду, это такой дорогой подарок. Я себя чувствую именинницей. За Алинту отдельное и огромное спасибо, она неуютно чувствовала себя между магами и повелителями – как бедная родственница.
– Да ладно, не благодари. Думаешь, мы не понимаем?
Но я ясно видела, что ему приятна и благодарность, и похвала. И это вселяло в меня надежду, что не все так плохо, как мне казалось час назад.
Утром я проснулась, когда солнце, которое уже порадовало меня на рассвете безмерной красотой, нагло лезло прямо мне в лицо. Как выяснилось, распахнуть ночью ведущие на балкон французские окна, чтобы любоваться звездами, была не самая лучшая идея. Все равно я ничем особо не любовалась, а вот теперь нужно вставать и либо закрывать окно, либо сразу идти умываться, потому что сон, конечно, испарится бесследно.
Полминуты помучавшись с выбором, я решила посмотреть на Дэса, не мешает ли солнце ему. Обернулась… и села. Помешать ему солнце не могло никак, потому что мужа не было рядом. И это было очень интересно, а значит, заснуть я уже не смогу при всем желании.
Через пять минут, умытая и одетая в брючный костюм магессы, я стояла на балконе и изучала открывшийся передо мной вид. Помнилось мне еще с прошлого раза, что с балконов на нижнюю веранду вели ажурные лесенки, и именно по такой я и собиралась спуститься вниз. Ни память, ни дом не подвели, хотя был он теперь персикового цвета.
Тихо проскользнув на веранду, я прошла через распахнутую настежь входную дверь, отлично понимая, что в этом мире только один человек не в курсе моих передвижений. Вернее, одна. Но мне почему-то думалось, что именно ее я и застану в это утро в столовой, и очень хотелось появиться незаметно и внезапно. Узнать, что ей будет вешать на уши Вандерс, ведь после инициации дара девушка сразу получила
