- На нашей кровати однозначно удобней.
С этим Кайя спорить не собирался.
- И... ты же видел. Ты мне нужен не меньше, чем я тебе.
Следовало отказать. А еще лучше - отослать к Мюррею с охраной, но... Кайя больше не верил в надежность охраны.
- Знаешь, наверное, я никудышная жена, - Изольда лежала тихо, точно опасаясь, что сейчас ее прогонят. И будь у Кайя хоть немного совести, так бы он и сделал. Но совесть определенно закончилась, и он лежал, позволяя себе еще минуту отдыха. Или две.
Без умения использовать такие минуты, Кайя не выжил бы.
- Почему?
- Если бы я была хорошей женой, я бы запретила тебе делать то, что ты делаешь. Не отворачивайся, ты понимаешь, о чем я. Мне следует тебя остановить. Не знаю, как, но... но не отворачиваться. Кайя, я не хочу, как остальные, делать вид, что ничего не происходит. Поэтому не сбегай. Пожалуйста.
- Не буду.
Ей легко обещать, тем паче, что Кайя сам желает того же. Вот только не всегда следует потакать собственным желаниям.
- Но я должен хотя бы попытаться.
- Я знаю. И Урфин знает, что ты делаешь все возможное. И Тисса. И никто не ставит тебе в вину то, что ты не можешь просто закрыть этот... балаган. Они омерзительны. Даже не Кормак, его я хотя бы понять могу. А все остальные... как ты здесь жил?
По привычке.
По правилам.
По дорожкам, проложенным кем-то другим. Слабое оправдание.
- Иза... - когда все закончится, Кайя отвезет ее на остров.
Там нет людей. И вообще ничего, кроме снега и окаменевших бабочек.
Паладинов, которые в это время подходят к берегам. Ледяного ветра. Огня.
Тишины.
Раз в год там можно вернуться в себя. Потом, когда все закончится. Но сначала он должен сказать.
- Завтра я вынесу приговор. Если не ошибся, то скоро появится Кормак. Он предложит... выход. Прошение Тиссы о помиловании будет поддержано Советом, если я... разорву свой брак. Они найдут достаточно свидетельств твоего недостойного поведения.
Следовало выразиться иначе, потому Изольда дышать перестает. Но не спрашивает, ждет продолжения.
- Прошение будет подано к вечеру. Я откажу.
- Что?
- Я откажу. Так надо. Условие неприемлемо. А попытка помиловать вызовет очередную затяжную войну. И мне придется пойти на уступки. А я больше не хочу уступать. Поэтому откажу. Урфин вспылит. И я запру его в Круглой башне. До казни. После он уедет из Города. Если и ты прилюдно оспоришь верность моего решения, я буду вынужден тебя наказать.
Изольда умница и все понимает правильно.
- Как?
- Запретив покидать пределы наших покоев. Также тебе придется присутствовать на казни, опознать тело после. К сожалению, свидетельства Урфина будет недостаточно, Долэг слишком мала, а иных родственников у девушки нет. И никого, кто бы знал ее также хорошо, как ты.
Кайя знал, что она не откажет. И вопросов опасных, способных насторожить тварь в голове Кайя, задавать не станет.
Поступки Кайя не противоречат закону, равно как и мысли.
- Тебе будет неприятно. Но я настаиваю.
- Деспот, - сказала Изольда и, дотянувшись, поцеловала.
- Чудовище.
Ему опять не поверили.
Лорд-канцлер появился именно тогда, когда Кайя уже начал сомневаться в собственных прогнозах. И эта вынужденная пауза - Кормак наверняка не случайно тянул время - вызвала глухое раздражение. Лорд-канцлер выглядел ровно так, как во все предыдущие дни - безупречно.
Темный костюм, не траур, но почти. Золотая цепь с медальоном канцлера.
Трость с навершием в виде когтистой лапы.
Без парика и пудры он кажется старше, чем есть на самом деле. Седина. Морщины. И эта неестественная неподвижность осанки, которая против воли внушает, что человек прикладывает немалые усилия, дабы казаться молодым и бодрым.
- Доброго дня желать не стану, - Кормак соизволил поклониться, медленно, не сгибая спину. И будь в кабинете иные зрители, кроме Кайя, они бы уверились, что лорд-канцлер слишком стар для таких формальностей. - Ваша Светлость готовы меня выслушать?
- Вполне.
Продолжая играть спектакль - Кормак медленно, обеими руками опираясь на трость, опустился в кресло - лорд-канцлер не перешагнул ту черту, которая отделяет драму от комедии.
Хороший актер.
И держит паузу, словно собираясь с мыслями.
- Вы неважно выглядите, Кайя. Прекратите себя мучить.
- Прекратите меня мучить.
- Вы переоцениваете мои усилия. Я лишь пользуюсь ситуацией, которой было бы странно не воспользоваться. И я никогда не был врагом вам. Напротив, мне казалось, что мы прекрасно друг друга понимаем. Следовало сказать, что понимали на протяжении двенадцати лет.
- На протяжении этих двенадцати лет вы реализовывали через меня собственные амбиции. Признаю, что в сложившейся ситуации есть немалая моя вина. Я слишком много внимания уделял внешним делам, забывая о внутренних. Это будет исправлено. Не сразу, но постепенно.
- Полагаете, у вас получится?
- Надеюсь.
Кормак слишком умен, чтобы бросаться обвинениями или угрозами.
- Вы повзрослели. Но так ничего и не поняли. Вы не принадлежите себе, Кайя. И не имеете права поступать лишь так, как хочется вам.
У серебряной лапы длинные когти, изогнутые, хищные. И эта деталь, пожалуй, единственное, что выдает истинную натуру Кормака.
- В первую очередь я принадлежу моей семье. Во вторую - Протекторату, поскольку ради благополучия моей семьи буду делать все, от меня зависящее, чтобы жизнь была спокойной. Но я не ваша собственность, Кормак. И не Совета, как бы вам этого ни хотелось.
Чужие эмоции, которые прорываются сквозь завесу сдержанности, дурно пахнут. Как правило.
И Кормак не исключение.
На сей раз хотя бы не бойня - кислый запашок. Гниль? Болезнь? Нечто, с чем Кайя не хотелось бы сталкиваться без щита.
- Если бы вы могли приказать мне, вы бы это сделали. Но раз уж нам все-таки приходится разговаривать, - Кайя добавляет в голос нотку презрения, потому что именно презрения от него ждут, - то я слушаю вас.
- Зачем слова, если Ваша Светлость и так все прекрасно поняли. У девочки будет один шанс, и поверьте, я воспользуюсь своим правом присутствовать на казни.
- Никто не собирается ограничивать ваши права. Напротив, я рад, что мы оба стоим на страже закона.
