...почему-то дом вспомнился. Лето. Залив. И белый мелкий песок. Следы на нем стираются ветром или волной, а иногда исчезают сами по себе. Песок всегда горячий. Разве по такому можно ходить в башмаках? И шерстяные чулки - как мама не поймет, что летом слишком жарко, чтобы быть леди? - отправляются на траву.
Вода у берега прозрачная. Видны камушки и мелкие рыбешки, которые сперва прячутся, но если стоять на месте, то подплывают к самым ногам, и тычутся в пальцы. Щекотно.
Хорошо.
...мама снова сердится и выговаривает скрипучим злым голосом, что Тиссе следует повзрослеть. Она уже не ребенок...
...а тан называет ее именно так и, кажется, сам верит в то, о чем говорит.
...Тисса взрослая и должна понять, что она - леди. А леди имеют долг перед своим родом и родом будущего супруга, которого отец скоро найдет. Еще год или два, ведь Тиссе уже тринадцать...
...шестнадцать. Но этого никто не заметил, как не заметили в прошлом году, что ей исполнилось пятнадцать.
...четырнадцать. Птичье гнездо на старой яблоне. Тисса лезет выше и выше, пробираясь сквозь бело-розовое кружево цветов. Ей просто интересно - вылупились птенцы или нет. Она замечательно умеет лазить по деревьям. Надо только выбрать ветку попрочней. Уцепиться и подтянуться... а гнездо пустое.
Старое.
Внутри - осклизлый пух и черный жук с длинными жвалами. Тисса боится жуков. И пятится назад. Вниз. С ветки на ветку. И домой... платье все грязное. Мама будет ругать: ведь Тисса обещала ей, что забудет про всякие глупости и займется вышивкой. Чтобы отца обрадовать.
Он скоро вернется.
Тисса сдержала слово. Почти. Ведь один раз уйти - не считается. Просто очень тяжело все время сидеть, а еще нитки путаются постоянно...
...больше ей не больно вспоминать.
...мама болеет. У нее разбилось сердце, и Тисса хотела бы склеить его. Она сбегала бы в деревню за самым лучшим клеем, который варят из рыбьих голов и зеленых водорослей, но этот клей соберет фарфор. А сердце куда тоньше фарфора.
Мама пишет письма. Много. Но на них нет ответа. А маме с каждым днем хуже.
Каждый день Тисса сама надевает неудобное платье. И чулки. И волосы зачесывает так, чтобы ни один волосок не выбивался из косы. Она приходит в мамину комнату и садится у окна с вышивкой.
- Ты стала совсем взрослой, - мама говорит это и почему-то плачет. Наверное, Тисса опять что-то не так сделала.
...она всегда все делает не так. И вчера тоже. Но если бы тан объяснил, чего он хочет, Тисса постаралась бы исправиться.
...человек в черной куртке приходит с севера. У него и волосы черные. И лицо смуглое, некрасивое. Он разговаривает с матерью долго, а Тисса стоит под дверью, чувствуя, что от этого разговора все переменится. Человек в черной куртке дает им попрощаться.
- О вас позаботятся, - шепчет мама, обнимая и ее, и Долэг. - Обещайте, что будете вести себя хорошо. Подобающим образом.
Тисса обещает. Она не хочет уезжать с человеком в черной куртке, но мама непреклонна.
Так будет лучше.
Она, поднявшись с постели, укладывает вещи, которых немного. Выезжать приходится на рассвете. Дорога длинная, а человек в черной куртке не разговаривает с ними. Он вообще точно не замечает их, и к лучшему, потому что Тисса боится его.
И города. И Замка.
И женщины с худым строгим лицом. Она окидывает Тиссу неприязненным взглядом и говорит:
- Леди, вы отвратительно грязны. Не представляю, как можно было настолько себя запустить. Взгляните на ваши руки. На ваши волосы. На вашу одежду. Я неприятно поражена, что особа столь взрослая не в состоянии следить за собой.
- Простите.
В этот момент Тисса понимает, что это место никогда не будет ее домом. Она сбежать хотела, но... куда? И мама права - Тисса давно уже взрослая.
Вот только тан продолжает называть ее ребенком. И ей совсем не хочется возражать.
...о смерти мамы сообщает леди Льялл. И Тисса плачет, хотя плакать нельзя: леди должны сдерживать эмоции. Тем более, что плакать нет причин. О Тиссе заботятся, и слезы - это проявление неблагодарности. Ей следует взять себя в руки, забыть все, что было прежде, и учиться жить по-новому.
Она старается.
А тан все-таки проснулся, и Тисса испугалась, что сейчас придется говорить, а она не знает, о чем принято говорить утром с мужчиной, и будет выглядеть полной дурой.
Уж лучше выглядеть спящей дурочкой.
Тан поверил. Он встал и еще долго ходил по комнате, и даже смотрел - Тисса ощущала его взгляд и мысленно умоляла уйти куда-нибудь. У него же столько всяких дел имеется!
А Тисса как-нибудь сама здесь...
И он ушел.
Выбравшись из постели, Тисса убедилась, что выглядит она преотвратительно - впрочем, как еще может выглядеть человек по пробуждении? - а платье безнадежно испорчено, не говоря уже об остатках репутации Тиссы. Весь Замок, наверняка, знает, где она провела ночь.
Этого не простят.
Вот как ей теперь быть?
Для начала - умыться. Найти иголку с нитками. Зашить платье...
Сбежать до возвращения Их Сиятельства.
Не получилось: Тиссе запрещено уходить. Тиссе следует принять ванну, которая уже наполнена, и позавтракать. А дальше, глядишь, тан вернется. Хорошо бы до наступления темноты.
- Он тебя не обидит, - сказал Гавин, вручая пушистое полотенце размером с простыню.
Он - возможно. И даже в его отсутствие Тиссе было спокойно. О плохом не думалось.
А ванна была большой... огромной даже. Не ванна - настоящее озеро с каменными гладкими берегами. Тисса легла и попыталась дотянуться ногой до противоположного края. Почти получилось. Дома ванну построили уже на памяти Тиссы. Мама настояла. А дед ворчал, что траты не разумны, кому надо, тот в бане помоется. Мама возражала - мыться в ванной удобнее. Только воду все равно грели на кухне и носили в ведрах.
Тут же прямо из крана... и настолько горячая, насколько захочешь.
А на полочке, которая вытянулась вдоль ванны, стояли флаконы, флакончики, склянки и глиняные кувшинчики, еще что-то, совершенно не мужского вида. Неужели тан всем этим пользуется? Тисса хихикнула, представив, как Их Сиятельство натирают лицо "составом, способствующим обретению кожей изысканной белизны". Или волосы подкрашивают... нет, как-то это не увязывалось с его характером.
Любопытство одержало победу над совестью.
В первом флаконе обнаружилось мыло, цветочное, но без резкого запаха. А вот содержимое глиняного горшка с плотной крышкой имело весьма характерные вид и запах. Папа такую мазь использовал, чтобы рубцы размягчить. Дегтярная мазь - от кожного воспаления... спиртовой настой родиолы - для скорейшего заживления мелких ран. Дальше смотреть стало неудобно, и Тисса, сняв флакон с мылом, нырнула в воду.
С головой.
Она не собиралась, просто когда садилась, не рассчитала, что ванна эта настолько скользкая. Хорошо, что затылком не приложилась. Но вот коса намокла, и значит, придется мыть, сушить, вычесывать... леди Льялл вечно ворчала, что Тисса не желает поступить, как поступают нормальные
