Земля неведомая

никто не допустил даже тени сомнения. — Картахена с моря хорошо укреплена, малыми силами её не взять. С суши тоже подойти проблематично. С севера город защищён слабее, но там-то как раз нет необходимости в мощных укреплениях: мелководье на полмили от берега, камни, сильный прибой в любую погоду. Словом, мечта самоубийцы. Придётся ломать форт, а для этого нужны мощные корабли.

— У нас уже давно есть такие корабли, — сказал Причард. В последнее время он не расставался с трубкой, но на палубе «Гардарики» курить было запрещено даже её капитану, и он чувствовал себя не в своей тарелке. — Или ты ждала приглашения от французов?

— Во-первых, — начала перечислять Галка, — если мы хотим добиться наилучшего результата, нам необходимо официальное прикрытие. Каперское свидетельство годится только для нападения на купцов, а если мы хотим заполучить город, то лучшего прикрытия, чем официальные военные действия Франции против Испании, нам не придумать. Тут как ни верти, а придётся поделиться с французами.

— А иначе? — хмыкнул Требютор.

— Иначе пойдём следом за Морганом, — заявил Билли. — Испания потребует наши головы, и французы либо прикроют нас своим флагом за долю добычи, либо сдадут, если в Европе у них дела пойдут не так, как надо. По-моему, Воробушек права: лучше поделиться, чем ждать, пока нас выдадут донам на расправу.

— Если к тому времени Испании будет до нас дело, — Галка не исключала такого варианта, но считала его слишком отдалённой перспективой. — У них сейчас в Европе головной боли предостаточно. Но вернёмся к кораблям. Мои осведомители сообщили, что в Пуэрто-Рико скоро придут два испанских линкора. Ломиться на них средь бела дня — сами знаете: либо самим потонуть, либо их потопить. Потому предлагаю взять их по-тихому. Ночью. А чтобы это провернуть, можно сделать следующее…

Галка, излагая капитанам план действий, невольно сравнивала себя настоящую с собой прежней. Помнится, на совете у Моргана многие собравшиеся насмехались над «воробушком», девчонкой-капитаном. Прошло два года. Много воды утекло. Пираты уже свыклись с мыслью, что самый удачливый капитан Мэйна — женщина. Даже поговаривали: мол, испанцы наконец узнали, что такое настоящее женское коварство. В общем-то, они были правы. Галка предпочитала брать хитростью, а не только силой. Для неё тактика "выжженной земли", которую пираты применяли к захваченным городам, была неприемлема, и не только потому, что не любила крови. При необходимости эта маленькая женщина умела быть предельно жёсткой. Она не любила лишней крови, и вот это уже было ближе к истине. Зачем убивать людей и уничтожать город? Это ведь всё равно, что резать курицу, несущую золотые яйца. Да и не хотелось прослыть кровожадной, если честно. Чем лучшего мнения о тебе противник, тем больше шансов взять его груз без боя и сохранить жизни своих людей. Так что всяческие живодёрства Галкой пресекались сразу и очень жестоко. И дисциплина в её эскадре царила вполне армейская. Но она не могла сказать того же о добровольцах, присоединившихся к ней ради похода на Картахену…

Впрочем, явившиеся в Кайонну капитаны были наслышаны о её условиях. И раз пришли, то договор подпишут без особых проблем.

— Дело рисковое, что и говорить, — Требютор до сих пор не отличался доверчивостью к женщинам вообще и к Галке в частности, хотя, не раз имел случай убедиться в том, что она вполне заслужила звание капитана. — На военный корабль стоит нарываться, если за его захватом стоит хорошая добыча. А так — хороший риск самому на дне оказаться.

— Знаешь, в чём твоя проблема, Франсуа? — Требютора Галка не без оснований считала своим другом, но это не отменяло их постоянных словесных стычек. — В том, что ты никогда не играл в шахматы. Одно дело наехать на купца, отбившегося от сопровождения — тут добыча сразу налицо. Но мы ведь собрались ощипать не жалкого купчишку, а богатейший город Мэйна. Согласись, что в ожидании добычи в сорок-пятьдесят миллионов эскудо, — при оглашении этой цифры у многих капитанов поневоле вырвались проклятия — так они привыкли встречать любую неожиданность, даже приятную, — следует подготовить полноценную многоходовую военную операцию. Только тогда мы сможем прибрать к рукам золото Картахены. Кстати, это означает, что в договоре будет пункт, обязующий всех подписавших беспрекословно подчиняться моим приказам. Не волнуйтесь. Палку перегибать не стану, но и своевольничать не дам. Пока не поделим добычу. А там пожелаю каждому попутного ветра, и до свидания.

— Чёрт меня подери, я не первый год хожу в море, но никто никогда ещё не требовал от меня покорности! — возмутился другой английский капитан. Галка узнала его: это был Роджерс, один из тех, кто ходил на Панаму. С тех пор и не виделись.

— Даже Морган? — Галка не преминула освежить ему память. — Может, ты и забыл, а я помню, как он орал и грозился поспиливать мачты французским кораблям. Сэр Генри требовал покорности весьма избирательно. Я же требую не покорности, а подчинения, притом, одинаково от всех. И не ради какой-то прихоти, а ради общего дела. Кому не нравится — вы в курсе. Не держу.

…Обсуждение затянулось до темноты, и договор подписывали при свете бортовых фонарей «Гардарики». Иные капитаны с самого начала были согласны на все условия. Слово «Картахена» действительно оказалось волшебным. Иные, как Требютор, спорили до хрипоты, отстаивая свою точку зрения. Кое-что из их предложений понравилось, и было внесено в план. Кое-что оставили за бортом договора. Но бумагу подписали все собравшиеся.

13

Говорила я, что могу послужить в этом мире спусковым механизмом для гонки вооружений? Нет, я не про «зажигалки» и "адский ром". Всё гораздо хуже.

Вскорости после панамского похода угораздило меня разговориться с Пьером на тему наилучшей формы артиллерийского снаряда. Ну, и брякнула про коническую форму, даже изобразила на песочке. С дульнозарядными пушками и чёрным порохом использовать такие снаряды можно, но стабилизировать их в полёте будет слишком накладно — нужна нарезка, а как её тут всобачишь в бронзовый ствол? В общем, поговорили, и я благополучно об этом разговоре забыла. Потом смотрю, Пьер зачем-то бумаги набрал, что-то сидит, рисует с утра до ночи. Словом, муки творчества у человека. А через два месяца… Вы представляете, ЧТО он приволок? Проект казнозарядного орудия с нарезным стволом под примитивный унитарный снаряд. Я до-о-олго ловила свою челюсть… Ничего, когда вышла из шока, муки творчества начались у нас обоих.

За два года угробили в этот проект чёртову кучу денег, чуть сами не подорвались вместе с одним опытным образцом, который был больше похож на кулеврину, замучили всех оружейников Тортуги, Сен-Доменга и Мартиники, но в результате имеем четыре новеньких пушки. Ствол внутри стальной, с примитивной нарезкой, снаружи одет в бронзовый кожух. С казны — массивный затвор. Железный. Пьер снабдил лафет двумя мощными пружинами (или рессорами, хрен их там разберёт, всё равно не видно). Теперь при выстреле пушка не скачет, как ненормальная. Сперва относит назад лафет, затем уже ствол. Пьер устроил механизм затвора так, что при отдаче в самом конце хода он открывается сам, и «гильзу» — железный цилиндр, в котором когда-то сидел пороховой картуз — по инерции выбрасывает из ствола. Вместе с обгорелыми тряпками. А если не выбросило, вынимают особым крючком, после чего уже охлаждают и пробанивают ствол. Сами снаряды — это вообще отдельный разговор. Боеголовка — обычная чугунная отливка вполне современной конической, чуть скруглённой формы. Снаружи облита слоем свинца. Либо конический разрывной снаряд в тонкой железной оболочке и свинцовой «рубашке». В ствол такая хреновина входит очень плотно, пыж не нужен. И всё это вставлено в железную «гильзу» — пустотелый цилиндр с картузом внутри. Что поделаешь, капсюль из чёрного пороха всё равно не сверстаешь, об ударно-спусковом механизме пока ещё слишком рано думать. Приходится по старинке делать дырку протравником и сыпать порох на полку. Потому, кстати, «гильза» на дюйм короче картуза. Такая конструкция здорово сокращает время заряжания. Пьер пытался затолкать конический снаряд в ствол без «гильзы». Один раз загнал, два раза чуть не заклинило… Использовать «гильзу» по назначению можно не один раз… Чёрт возьми, если бы я не знала, что Пьер здешний, подумала бы — ну, вот, ещё один пришелец из будущего.

Это самое невероятное сооружение, которое я когда-либо видела. На первый взгляд