случившегося с Ладой, она окончательно узнала, что он за сволочь…
Выслушав категорический отказ, Бедросо не удивился. И не стал уговаривать. Он без обиняков заявил ослушнице, что от ее поведения будет зависеть судьба сестер. Короче говоря, если она не желает им смерти, то должна скрупулезно и не рыпаясь выполнять все его приказания. Иначе…
И что ей оставалось делать, вы же, господа, понимаете…
В общем, хочешь не хочешь, а пришлось согласиться.
Для начала Ольгу поселили с настоящей матерью Осетра — якобы в качестве служанки. В задачу подменки входило присмотреться к повадкам графини Шуваловой: как она ходит, как говорит… Как ни странно графиня «служанку» не узнала! Словно никогда не видела…
Затем женщин разлучили и с помощью «мозгогруза» загнали в память Ольге кое-какие сведения о жизни графини. Так Ольге объяснили…
А потом она плохо себя почувствовала, и ее положили в госпиталь. Правда, лечилась она недолго. Сказали, что вырезали на спине опухоль, а такие операции, как известно, — штука несложная.
Когда она вышла из госпиталя, ей даже не позволили попрощаться с Ладой и Ларисой. Под конвоем (так это, кажется, называется?) привезли во дворец к Вершителю, и тот в очередной раз напомнил старшей сестре, что только от ее послушания зависит благополучие и сама жизнь младших.
Ей и в самом деле предстояло играть роль графини Шуваловой. Зачем — Бедросо не объяснил. Только снова и снова напоминал о неизбежной каре за непослушание. Потом дал ей зеркало, и она обнаружила, что и вправду выглядит теперь точь-в-точь как графиня Шувалова. Каким образом это мерканцам удалось сделать, ей не сказали. А она, разумеется, не спрашивала.
Потом Ольгу посадили в транссистемник и отвезли на Саммерсити. Там она прожила два месяца, до тех пор, пока на планете не появился его величество император Росский. Ну, а обо всем остальном вы, господа, и сами все знаете…
Цесаревна закончила свой рассказ и, достав из рукава носовой платок, принялась вытирать опухшее от слез лицо.
Железный Генерал несколько минут размышлял над услышанным. Осетр тоже помалкивал. У него были вопросы, но он не собирался лишать Деда инициативы в продолжении допроса.
— Ну хорошо, ваше высочество, — сказал наконец тот. — Ваш рассказ многое объясняет. Но далеко не все. И вам все-таки придется ответить на некоторые вопросы. Для начала скажите, пожалуйста… Как вы считаете, женщина, которую вам представили под именем княгини Шуваловой, и в самом деле является ею?
Осетр с трудом сдержал восклицание. На сей раз ему первому пришла в голову напрашивающаяся мысль, но он сам лишил себя права голоса.
Ольга потерла обеими руками виски, и у Осетра дало перебой сердце.
Так делала мама, когда задумывалась.
— Думаю, да. Правда, как это ни странно, прежде я ее никогда не видела. Однако слишком много подробностей она знала о жизни княгини Шуваловой.
— Может, ее, подобно вашему высочеству, тоже обработали «мозгогрузом»?
Цесаревна пожала плечами:
— Может, конечно. Только зачем такие сложности? И зачем тогда меня приставили к ней в качестве служанки? Ее бы тогда и использовали.
А девчонка-то была вовсе не глупа!
Осетр, обнаружив это, испытал самое настоящее удовольствие. И удивился самому себе.
С какой бы стати, после прямых оскорблений-то? Нет все-таки у него характера, присущего императорам. Другой бы в порошок ее стер!..
— А о вашей дальнейшей судьбе, ваше высочество, разговора не было? С какой целью вас поселили на Саммерсити?
— Не знаю. Бедросо не объяснял… Хотя, как я теперь понимаю, мне определили роль сала в мышеловке.
Нет, девчонка определенно была умна. Это нельзя не признать.
Понятное дело, Осетр свою ненависть в Владиславу Второму переносил и на его семью. А ведь каждый человек — сам по себе. Как говорится, сын за отца не отвечает… Надо бы с нею как-то подружиться… А пока следует прекратить допрос. Бедняжка и так измучена до крайности. Такие воспоминания жизненных сил не добавляют. А мысли о судьбе младших сестер — тем более.
Да и подумать над полученной информацией требуется.
— Я думаю, сестре надо отдохнуть, — сказал Осетр.
И обнаружил, что Ольга глянула на него уже без былой ненависти.
— Да и стоит показать ее спину хирургу. — Осетр встал, сделал Железному Генералу знак и шагнул в двери.
И тут что-то изменилось вокруг. И сам Осетр мгновенно изменился.
Вместо Деда и арестованной он обнаружил хорошо знакомые туманные фигуры. Внутри одной наблюдалась черная полоска блока, внутри другой ничего не было. Впрочем, нет, было. Имелось в тумане некое образование. А вокруг присутствовало множество других фигур, но Осетру сейчас было не до них. Он приглядывался к странному образованию, пока не понял — это ИскИн.
Железный Генерал что-то произнес, но Осетр пропустил его слова мимо ушей.
Не до Деда сейчас! Надо немедленно разобраться в назначении обнаруженного. От этого — он чувствовал — зависит жизнь. И Ольги, и Деда, и его самого…
А потом внутри ИскИна начала разгораться не виденная прежде искорка, и Осетр полностью отключился от происходящего за пределами тумана. В незнакомой искорке теперь присутствовала угроза — он почувствовал это сразу, хотя сущность угрозы пока и не понимал.
А потом обнаружилось, что прежняя сила в Осетре снова присутствует.
Он вытянул вперед туманную руку и осторожно коснулся искорки «пальцами». А потом чуть сжал ее.
Искорка не давалась. Она выскальзывала из «пальцев», будто тающая ледышка. Но, в отличие от ледышки, — обжигала… Пришлось протянуть вторую туманную руку, сложить друг с другом «ладони», создав этакую пещерку, защищавшую искорку от внешнего мира.
ИскИну этот поступок не понравился, искорка начала разгораться, превращаться в огненную горошину, и запылавший огонь принялся неумолимо пожирать туман, которым оперировал Осетр. И тот с полной ясностью осознал, что судьба все-таки привела их к концу. И сестру, и Деда, и самого Осетра…
«Росомахи» не всесильны…
Однако через мгновение где-то внутри открылись бездонные колодцы, наполненные спасительным туманом, и огонь люто схватился с серой мутью.
Горошинка принялась стремительно расширяться, неумолимо превращаясь в гигантский пылающий шар, способный пожрать все вокруг…
Хрен там — неумолимо! Хрен там — гигантский!! Хрен там — способный пожрать!!!
Осетр не сдался, и серый туман оказался сильнее, пылающий шар не смог одолеть его. Рвался- рвался сразу по всем направлениям. Остановился. Начал схлопываться. Да так и угас в пшике.
А Осетр даже сознания не потерял. Но вернувшись к реальности, услышал дикий крик боли.
Кричала Ольга.
Беспрерывно, надрывно, мученически…
Глава шестьдесят третья
Ольгу увезли в дворцовый госпиталь и отдали на попечение главного императорского медика графа Сумарокова.
А двое дознавателей проследовали к лифту и поднялись из подземных глубин наверх, в рабочий кабинет Осетра. Уселись в вызванные из пола кресла, посмотрели друг на друга. Дед — спокойно, Осетр —
