- Ah, Diable! - продолжал ругаться капитан Люка.
- Превозмогли, значит, нас силой-то британцы, - прогудел седоусый гренадер в простреленной митре по имени Пётр Андреев.
- Ничего, - вздохнул я, - ничего. Отступают в полном порядке, а значит, бой не закончился ещё. Теперь наша работа начинается. - И чтобы успокоить солдат, занять их делом, скомандовал: - Стрелки, занять позиции.
- Вольтижёры, на стену, - поддержал меня Люка, видимо, пришедший к сходным выводам.
Как оказалось, приказы наши прозвучали весьма вовремя. Не успели солдаты встать на свежеизготовленную стрелковую галерею - скорее, подобие оной, но всё же, что есть - как американские кавалеристы помчались в атаку. Они обошли по дуге пехоту, на всём скаку устремившись к нашей усадьбе. Испанские гренадеры, на время битвы сменившие моих солдат на правом фланге батальона майора Губанова, выстрелили по ним несколько раз, бостонцы так же огрызнулись ружейным огнём, однако в бой вступать не стали. Их целью явно был Бычий след.
Огонь бостонцы открыли с предельно большой для их карабинов дистанции. Тяжёлые пули просто не долетали до стен усадьбы, выбивая фонтанчики жёлтой пыли в нескольких десятках саженей от их стен.
- Ответный огонь, - приказал Люка. - Стрелять повзводно. Предлагаю, сначала ваши стрелки, Суворов, затем мои вольтижёры.
- Согласен, - кивнул я.
Зачем спорить с очевидным? Вольтижёры Люка вооружены гладкоствольными мушкетами, а мои стрелки - штуцерами, поэтому заряжают они их медленней, а значит, на один залп их приходится примерно два вольтижёрских. Таким образом, мы сможем вести практически непрерывный огонь.
- Ефимов, командуйте, - приказал я поручику.
- Взвод, пли! - тут же выкрикнул тот - и воздух разорвал треск штуцерного залпа. Над усадьбой повисло облако порохового дыма. К нам поспешили водоносы из французского обоза, благо, в усадьбы был колодец, так что жажда нам не грозит.
- Peloton, feu! - один за другим кричат лейтенант и сержант-майор, командующий вторым взводом вольтижёров в роте Люка, второй лейтенант был убит в стычке, которыми изобиловал наш длительный марш через всю Испанию.
Попаданий с такого расстояния, конечно же, было довольно мало. Мы больше пугали американских коней, однако пара кавалеристов всё же вылетела из сёдел. Стрелять в ответ они не стали, лишь пришпорили лошадей, чтобы скорей приблизится к усадьбе на пистолетный выстрел. Тогда-то и придёт их время. Они, буквально, пролетели это расстояние и открыли по нам ураганный огонь. Вооружены они были отличными карабинами, кирасирскими и новыми барабанными пистолетами, которые уже получили название револьверов. Они носились перед самыми стенами усадьбы, осыпая нас градом свинца. Пули выбивали стрелков с галереи. Мы отвечали им залповой стрельбой, не имевшей особого результата. Тут все преимущества штуцеров оказались не востребованы, а вот низкая скорость заряжания, как раз стала играть решающую роль.
Я не взял у Кмита предложенный "Гастинн-Ренетт", стрелять сейчас смысла не было. Подставляться под американские пули я не собирался, нечего мне делать на стрелковой галерее. Все офицеры стояли внутри усадьбы, наблюдая за боем. В этом и состоит основная, на мой взгляд, трудность офицерской службы. Какой бы жестокий бой не шёл вокруг тебя, всегда надо уметь оставаться в стороне, когда это необходимо, чтобы наблюдать за ситуацией и вовремя реагировать на смену боевой обстановки.
- Вашбродь, дозвольте и нам в бой вступить, - обратился ко мне старший унтер гренадер, такой же седоусый, как и Андреев, тоже носящий митру вместо кивера, именно он рассказывал об истории эмблемы на ней всем гренадерам взвода. - Нету уже сил стоять тут, пока другие воюют.
- Рано, - ответил я, машинально проверяя замки драгунских пистолетов. - Не пришло ваше время, гренадеры.
- А когда ж оно придёт-то, вашбродь? - умоляюще протянул гренадер, имени его я вспомнить никак не мог, как ни старался.
- Тебе первому скажу, - ответил я, от нервов гораздо грубее, чем следовало.
Перестрелка длилась и длилась. Дым медленно заволакивал усадьбу, мерзкий привкус поселился во рту, и выгнать его не удавалось тёплой водой из колодца. Водоносы старались бегать пошустрее, и подняли изрядный осадок со дна колодца, на зубах теперь из-за этого скрипел песок. Солнце в зените жарило всё сильней, казалось мы стоим на сковороде и зачем-то палим друг в друга, подбавляя жару, как будто нам солнечного не хватает.
- Господин штабс-капитан, - обратился ко мне Кмит.
- Что такое? - спросил я у него, отвлекаясь от боя.
- Посмотрите. - Он указал мне на пространство за телегой-воротами усадьбы.
Я навёл туда зрительную трубу. Ничего удивительного к бостонцам идёт подкрепление. Эскадрон американских лёгких кавалеристов и два, судя по численности, эскадрона британских лёгких драгун в синих с красным мундирах.
- Спасибо, - кивнул я, убирая трубу. - Подкрепление идёт к врагу. Скверно. Но пока пушек нет, ничего страшного.
- Поглядите внимательнее, - попросил Кмит. - На коней передовых всадников бостонцев.
- Что с ними не так?! - резко, снова куда грубее, чем следовало, бросил я, щелчком открывая трубу и приглядываясь к всадникам в серых мундирах и широкополых шляпах. Лица они закрывали красными платками, став похожими на разбойников с большой дороги, но явно не это привлекло внимание Кмита. Не доверять ему у меня оснований не было. Надо отбросить мысли о перестрелке и сосредоточится на этих всадниках. Что с ними может быть не так? Ага, вот оно! У первых пятерых бостонцев кони тяжёлые, драгунские, а при сёдлах болтаются какие-то странные верёвки, свёрнутые в кольца, и массивные "кошки", вроде абордажных крючьев. - Очень интересно, - сказал я. - Спасибо, поручик. Странное дело.
Я убрал трубу в чехол и обратился к седоусому гренадеру:
- Хотели драки, орлы? Будет вам драка! И ещё какая!
- Может снять со стены несколько стрелков? - спросил у меня Люка, также разглядевший странных кавалеристов. - Пускай выбьют этих с верёвками и кошками.
- Их там, думаю, не пятеро, - покачал я головой, - и едут так открыто эти первые, вполне возможно, чтобы отвлечь наших стрелков от стен.
- И что же вы предлагаете? - от нервного напряжения и Люка стал груб. - Просто стоять и ждать, что сделают враги?
- Отнюдь, - усмехнулся я. - Как поближе подъедут, мои гренадеры по ним залп дадут. Или вы про них позабыли?
- Не забыл, - ответил Люка.
- Кмит, строй гренадер, - приказал я, - перед воротами. Стрелять, как только враг подойдёт на пистолетный выстрел, не раньше..
- Есть, - ответил Кмит и тут же принялся раздавать команды направо и налево.
Застоявшиеся без дела гренадеры были рады скорой драке. Стоять в стороне, когда сражаются твои товарищи, невыносимо для настоящего солдата. Они быстро выстроились в шеренгу перед воротами.
Всадники выстроились колонной с фронтом в пять человек. Первыми скакали именно те пятеро с кошками при сёдлах. В пятидесяти саженях они ловко отцепили верёвки и принялись раскручивать их над головами. Я понял, что ошибся с приказом. Понимал это и Кмит, он обернулся ко мне, прося отдать приказ отрыть огонь. Уже набирая в грудь воздух, я понял, что опоздал. Я выкрикнул "Огонь!", когда бостонцы швырнули верёвки с "кошками", зацепив ими борт телеги.
Залп ушёл, что называется, в молоко. Слишком поспешным он был, да и враг далековато находился. Пули просвистели мимо всадников. Те помчались, отчаянно шпоря коней. Верёвки натянулись, завибрировали как гитарные струны, лошади бостонцев заржали, из-под копыт их полетели комья сухой земли. И тут со страшным скрипом телега перевернулась и, теряя доски, которыми их укрепляли, оси и колёса, потащились вслед за всадниками.
Только тогда я понял всю глубину своей ошибки. Когда в проём между стенами устремилась
