направлению к Кашире нам дорога заказана, а значит, что?
– Что…
– Уходим по Промышленной, ныряем под железкой и перебираемся на Варшавское шоссе.
– А дальше?
– Дальше…, – парень почесал затылок. – Дальше дуем туда, где нас меньше всего ждут, в центр.
– Хорошо, – согласилась девушка и принялась регулировать своё кресло, подгоняя его таким образом, чтобы ей удобно было стрелять из пулемёта с откидным прикладом, который убирался во время движения.
Покосившись в её сторону и, наблюдая за тем, как она спокойно и деловито готовится к грядущим событиям, Горыныч вздохнул (весело же тутошним женщинам живётся, если они на войну, как на дискотеку собираются), отключил навигатор и пробурчал:
– Пристегнись…
Послушная машина бодро покатила вперёд гораздо быстрее и увереннее, чем предыдущий их аппарат. Мглистые предрассветные сумерки сменили чернильный мрак, но видимости они не прибавили. Наоборот, наступало самое паршивое время, когда искусственное освещение теряло свою силу, тая в рассеянном солнечном свете, а до настоящего ещё нужно было дождаться. Именно в этот час все предметы словно растворялись в окружающей среде, забывая о своих истинных размерах, пугая мнительных неопределённостью. И именно в это время больше всего хотелось спать, а внимание людей притуплялось, оборачиваясь для них серьёзными неприятностями. Правда, Егору расслабиться не дали: сначала Вася, который ежеминутно гыгыкал сзади, то и дело порываясь комментировать увиденное, а потом опять прорезался передатчик.
– Первый пятому ответим, приём! – раздался вкрадчивый, почти задушевный голос, принадлежавший, Егор наверняка был уверен, Глобусу.
– Ну? – парень небрежно ответил, напрочь отметая всякую субординацию, скрываться смысла уже не было.
– Где ты, родной?
– Какой я тебе в ж…, кхм, ну ты понял, в общем, – так же в тон и в тему ответил ему Горыныч.
– Я ж тебя из под земли достану…, – залопотала рация.
– Слышишь, кучерявый, – намеренно обидел собеседника Гор. – Когда мы с тобой встретимся, тогда и поговорим, а пока, тренируй своих бакланов, если сам чему-нибудь обучен, не теряй времени, волосатик!
– Да я…! – заверещал динамик, но что хотел сказать ему Сёма, Егор слушать не стал. Наверняка слова, которые были бы удобоваримыми для детского или женского слуха в этом сообщении отсутствовали, а чего ж тогда пугать и расстраивать близких ему людей?
Он выключил аппаратуру, тем более что бесполезная болтовня только отвлекала…
Приближалась железнодорожная насыпь, обозначившись впереди своей крутизной и непроходимостью для любой наземной техники, но тоннель, сделанный в старые добрые времена, сохранился и пропустил, помогая унести ноги от близкой погони. У них была фора по времени, было преимущество в маршруте, не зря же умные люди говорили, что у преследователя одна дорога, а у беглеца сто, но слишком уж они успели насолить Темиркану и Глобусу в том числе. В смысле, не они, а он – Егор Васильевич Малахов, майор, без пяти минут подполковник и т.д. и т.п. Но обольщаться тем, что им удалось скрыться навсегда, всё же не стоило. Особого ума не нужно было, чтобы догадаться, куда они подевались, а значит, самая веселуха ещё только намечалась.
«Интересно, – подумал Горыныч. – А если нас всё-таки загребут эти Серые, меня сразу в расход пустят? – Hammer бултыхаясь по какому-то подобию чего-то такого, что когда-то, небось, называлось бетонным плитами, продрался наконец-то к Варшавке и выехал на довольно-таки неплохое покрытие. – Не- а! Сразу меня точно не убьют, будут сначала мучить, чтоб отомстить за всё, а уж только потом, каким- нибудь особо зверским способом попытаются отправить на тот свет!».
– Ты о чём задумался? – заметив радостную улыбку на его лице, заинтересовалась Ника и сделала свои выводы. – Наверное, о чём-то хорошем, да? Что-нибудь из детства или романтического юношества? Ну, скажи, угадала я или нет?
– Да уж, – согласился с девушкой Гор, особо не сопротивляясь…
В отличие от всех дорог, по которым Егору довелось до этого проехаться, Варшавское шоссе оказалось в самом приличном состоянии и непонятно, по какой, собственно, причине. Единственное место, где он призадумался, стоит или нет следовать привычным путём – это было слияние двух основных магистралей: Варшавки и Каширки. Именно здесь один из путепроводов проходил поверх другого, образуя большой тоннель, и асфальт в этом месте пошёл буграми и вспучился, словно только ждал, чтоб на него кто-нибудь забрался, а он – бац! и рухнул вниз.
Горыныч решил не рисковать и объехать эту ловушку по встречной, жестоко нарушив дорожные правила. Будь это прежние времена, к нему бы уже точно летел какой-нибудь радостный ГАИшник, дуя в свисток и размахивая полосатым жезлом в предвкушении солидного вознаграждения. Но сейчас, об этом можно было только мечтать…
Машина бодро пронеслась по Большой Тульской и на Площади Серпуховской заставы, Егор вдруг неожиданно для самого себя свернул направо, к Свято-Даниловому монастырю.
– Стой! – тут же отреагировала Ника, посмотрев на него с прежним подозрением. – Ты знал, да? Знал?
Парень ударил по тормозам, не обращая внимания на недовольное Васино ворчание и глухой шлепок свалившегося на пол толстопузого Тузика.
– Ты про что это? – он с недоумением повернулся в её сторону и заглушил мотор.
– Зачем ты поехал к святой обители?
– Да я просто, следы путаю…
– Точно?
– Точно-то точно, только ты мне скажи, а в чём дело-то?
– Ну-у, я не знаю, – замялась девушка. – Сама хотела тебе предложить, да только сомневалась, пустят ли нас?
– Куда?
– Да! – запыхтел сзади мальчуган, водворяя на место своего четвероногого товарища. – Давай, говоли нам по плавдыснему…
– Вась, смотри в телевизор, без сопливых скользко! – 'деликатно' попросил не вмешиваться того Горыныч, и придвинулся, насколько это было возможно к своей собеседнице. – Итак, Ник, чего я ещё не знаю…
– Да ты много чего ещё не знаешь, – облегчённо вздохнула девушка. – Только я ведь тебе уже говорила, что Москва – это не мёртвый город и до сих пор существуют территории, где не хотят поддаваться обстоятельствам и людской продажной тупости. Одно из таких мест – этот монастырь.
– Ого! В смысле, ура! – обрадовался Гор. – Что ж ты до сих пор молчала, нам ведь там помогут…или нет?
– Если честно, не знаю, – худые женские плечи растерянно заходили вверх-вниз, отмечая неуверенность своей хозяйки. – Понимаешь, за это время столько плохого произошло, что монахи перестали принимать всех желающих и их можно понять, ведь основная проблема, с которой они столкнулись – продовольствие, да и отребья всякого столько шастало, пытаясь добраться до их святынь, так почитаемых западными коллекционерами, что они были вынуждены защищаться…
– Да, ладно! – удивился Егор. – Неужто святые отцы взялись за оружие?
– Ну не совсем они, а их гвардия, которая была создана по образу и подобию ватиканской…
– Ничего себе! – покачал головой Горыныч. – Видать и впрямь допекли православные, если от них родная церковь начала обороняться!
– Да если бы, православные! – задохнулась от негодования девушка. – В городе русских-то осталось всего ничего!
– Слушай, а ты часом не «черносотенка»?
– Вот, вот! Так нам и визжали постоянно, обвиняя то в сионизме, то в российском шовинизме, а как
