– Все равно здесь никто не понимает итальянского языка, – отмахнулась Мерибель. – Вскоре ты будешь меня ревновать к водителям или официантам. Даже неприятно об этом говорить.
Дронго подавил усмешку. Да, можно лгать вот так, абсолютно спокойно и нагло. Столь обиженным тоном, словно Мерибель действительно была оскорблена даже намеком на подобную связь. Дронго поверил бы ей, если бы сам не слышал вчера ее стоны, доносившиеся из номера Арсена. Эта молодая женщина была развращена до мозга костей.
Хотя в этом нет ничего удивительного. Если она предпочитает путешествовать по миру с мужчиной, по возрасту годящимся ей в дедушки, то, значит, руководствуется определенными установками. Конечно, любовь – дело странное. Она вполне может вспыхнуть даже между восьмидесятилетним стариком и молодой красивой женщиной. Но меркантильные расчеты спутницы миллиардера тоже необходимо принимать во внимание. Понятно, что ее волнуют деньги своего спутника и физическая сила охранника. Один не может дать ей того, что предлагает второй. И, соответственно, наоборот.
– Ничего, – процедил сквозь зубы Прокаччи. – Я принял меры, позаботился о том, чтобы вы больше не флиртовали друг с другом.
– Это просто оскорбительно, – равнодушно произнесла Мерибель. – Как ты можешь подозревать меня в связи с охранником?!
– А где ты была вчера ночью? Я искал тебя повсюду.
– Я тебе уже сто раз говорила, что гуляла по пляжу у моря. Меня видели там человек двадцать или тридцать. Неужели этого недостаточно?
– Тогда назови хотя бы одного свидетеля, – потребовал Прокаччи.
– Какого свидетеля? – возмутилась Мерибель. – Еще не хватает, чтобы посторонние люди подтверждали мое… – как это говорят? – да, алиби. Вот этот сыщик, который сидит рядом с нами, видел меня вчера на пляже. Если хочешь, можешь спросить у него прямо сейчас, чтобы опозорить меня и себя.
– Он тебя не видел, – зло пробормотал Прокаччи.
– Откуда ты знаешь? – спросила его спутница и нахмурилась.
– Я вчера заходил к нему в номер. Он сказал, что не видел тебя после ужина.
– Ты бродил по отелю и расспрашивал гостей, куда я подевалась? – Мерибель заметно повысила голос. – Ты совсем сошел с ума от ревности, если решил так меня опозорить.
– Я заходил только к нему, – мрачно сообщил Прокаччи. – Я подумал, что тебя интересует именно этот мужчина.
– Как тебе не стыдно! – почти натурально возмутилась Мерибель. – Если ты считаешь, что я могу прыгать в кровать к первому встречному, то зачем мы вообще появились здесь вместе? Я могу уехать, когда ты захочешь. Меня еще никто не оскорблял такими грязными подозрениями.
Переведя разговор на эту тему, она попыталась отвлечь внимание старика от свидетельских показаний Дронго, который якобы должен был видеть ее на пляже. Эта молодая женщина виртуозно владела искусством лжи.
Дронго подумал, что в этом нет ничего удивительного. В ее положении это, конечно же, была единственная возможность удовлетворять свои страсти. Судя по бриллиантам, сиявшим на этой красотке, драгоценностями ее обеспечивал Прокаччи. Усладой для тела Мерибель были молодые мужчины. Она охотно прыгала к ним в постель сразу после знакомства, совмещая приятное с полезным. Дронго подумал, что такая особа готова встречаться с кем и когда угодно. Очевидно, что моральные запреты для нее уже давно были пустым звуком.
Он вспомнил историю из своей личной жизни, после которой стал куда более циничным и меньше доверял людям. Это случилось, когда ему было двадцать четыре года. Дронго был влюблен в хорошенькую девушку двадцати двух лет. Он был проездом в Москве, когда узнал, что она тоже находится в столице и проживает в гостинице «Россия». Тогда еще не было мобильных телефонов. Дронго позвонил из автомата и сообщил, что через полчаса уезжает с Рижского вокзала. Она переспросила, когда у него поезд, и положила трубку.
На вокзал она приехала, не успев даже толком одеться, лишь накинув шубу. Они целовались на глазах у всех, не обращая внимания на окружающих. Кажется, тогда он был по-настоящему счастлив. Потом Дронго уехал на поезде, а она вернулась в гостиницу.
Утром он прибыл в свой город и начал беспрерывно звонить ей в гостиницу, но телефон молчал. Так продолжалось достаточно долго, пока Дронго не позвонил администраторше, которая сидела на том этаже. Женщина сообщила ему, что их гостья куда-то уехала еще ночью и не возвращалась в номер. Он перестал терзать телефон.
Через три дня к нему приехал старый приятель, который перед этим находился в Москве. Он был достаточно симпатичным парнем, имел смазливую внешность и светло-каштановые волнистые волосы. Этот красавец со смехом рассказал Дронго, как в ту самую ночь встретил в «России» эту барышню. Собралась веселая компания и поехала ужинать в загородный ресторан. Приятель признался, что девица оставалась с ними до утра. Потом он снял номер, в котором веселился с ней еще двое суток. Это было даже не больно, а просто уже неприятно.
Тогда впервые в жизни будущий эксперт, который потом взял себе кличку Дронго, столкнулся с такой откровенной ложью и бесстыдством. Может, поэтому он никогда больше не перезванивал женщинам и не доверял никому, полагая, что лучше подстраховаться, чем ошибиться.
Его пассия тогда что-то поняла. Она звонила несколько раз, но постоянно натыкалась на его сухой и вежливый отказ встретиться. Так все у них и закончилось.
Дронго подумал, что уже нет того государства, да и гостиницы «Россия». Его знакомый теперь жил в Соединенных Штатах, а молодая женщина, в которую он когда-то был влюблен, эмигрировала в Израиль.
«Все проходит в этом мире, – подумал Дронго. – Просто для синьора Прокаччи время бежит куда стремительнее, чем, допустим, для той же Мерибель. В этом нет ничего удивительного, если вспомнить теорию относительности и применить ее к нашему возрасту. Когда нам пять или десять лет, один прожитый год равен одной пятой или десятой вашей жизни. Когда нам восемьдесят, то год равен одной восьмидесятой. Поэтому его почти не замечаешь. В детстве дни тянутся очень долго, а в старости они просто летят. Конец неумолимо приближается».
Официанты принесли первое из основных блюд – фуагра с телятиной и сухофруктами, приготовленными на пару. Гости были в восторге. На сцене появился один знаменитый российский исполнитель.
– Этот тип очень популярен в России, – пояснили латыши своим американским соседям.
Во время подачи следующего блюда к столику, за которым сидел Дронго, подошел Василиос. По его лицу эксперту было понятно, что произошло нечто непредвиденное.
– Извините за беспокойство, господин Дронго, – сказал он и осведомился: – Можно с вами переговорить?
– Конечно, – ответил тот. – Что-то случилось?
– Давайте отойдем, – попросил Василиос.
Дронго извинился перед соседями, поднялся и вышел из-за стола. Они пересекли площадку у бассейна, уставленную столиками, и вышли за ограждение, где дежурили охранники.
– Что случилось? – спросил Дронго, уже понимая, что этот гигант не стал бы просто так поднимать его из-за стола.
– Нашли Арсена Виргуша, – сообщил Василиос. – Убитым.
Глава 10
Дронго невольно оглянулся. Не услышал ли кто-нибудь эти слова? Но музыка играла громко, гости были заняты едой и разговорами. Никто не обращал на них никакого внимания.
– Где Элени? – спросил Дронго.
