использую насос, чтобы уставшие и потрепанные перья отправить вслед за ангелами, в урну. В эти моменты перед моими глазами оказывается картина Отца (он художник) : гигантский триптих, натянутый на старую оконную раму, состоящую из двух разворотов — «Демон, вырывающий перья из крыла Ангела». Где-то глубоко-глубоко, в царстве мертвых, возле бездонной урны для перьев, край которой сверженный Ангел задевает своим крылом, в сладостном раздумье сидит Демон. Крылатый сложен пополам на его колене, как непослушный мальчишка на колене отца. Острые, черные, длинные когти беса, держат перышко, острием повернутое к его козлиной бороде. Он запечатлен в момент гурманского предвкушения — в его распоряжении вечность.
После, я вытряхиваю засосанные перья из картриджа в насосе, наполняю его новыми перьями и вставляю обратно. Я наполняю подушку наполовину и откладываю в сторону. На швейной машинке, почти до конца, сшиваю края подушки и вновь включаю насос, в этот раз, заполняя пространство полностью. И последний штрих — заштопываю наполненную подушку. Нить использую белую, так как большинство подушек создавались белыми и только со временем пожелтели. Я думаю: если перья новые, так почему бы и нить не использовать белую?! Белый — цвет чистоты.
В детстве, в моем «Мире прошлого», Отец, как-то раз, взял меня с собой к реставратору подушек на улице…. К единственному и неповторимому мастеру своего дела, к которому я, вскоре, прилип в качестве ноющего и любознательного подмастерья. Правды ради стоит сказать, что идея Графу (так друзья звали моего родителя) не принадлежала — это все секс с одной из любовниц. У нее было розовое тело, розовая одежда, розовые зрачки, розовая аура… Розовый — цвет желаний. Отец уже тогда, мне было лет семь, был весьма откровенен в общении со мной, и потому, отключив к черту стариковскую моралистическую опеку, выдал: «Она любит кувыркаться на подушках. Мы их порядком износили…» Тогда я понятия не имел, что значит «кувыркаться» и не придал этому никакого значения. Также, до сих пор взять в толк не могу, почему нельзя было купить новые?! Мы жили скромно… в особняке под названием «Фира». Так или иначе, изношенные подушки помогли мне найти цель жизни. Детство — окрашено в розовый цвет.
Я внимательно следил за каждым движением Мастера и находил его род деятельности весьма и весьма интригующим. Мне, уж точно, была не по нраву мысль стать космонавтом или врачом. Потому, в следующий раз, когда пришло время забирать подушки назад, я принес Мастеру подушку для иголок. Она была сделана грубо и безвкусно и, ожидаемо, получила негативный отзыв: «молодой человек, нет в вашем изделии души!» Тогда я все воспринимал очень прямолинейно и уже на следующий день сшил куклу, ведь что еще, если не кукла, может обладать душой? Она ведь похожа на человека! Со второй попытки прокатило и я был допущен к таинствам дела.
Сейчас расскажу… Тогда, я закончил шить куклу. Уже не первую, но не хочу говорить — «очередную», и не последнюю. Тогда, род этих взаимоотношений можно было назвать «Полузабытый роман» : минус патетики, больше чувственности (еще одно вот такое пошлое словечко). Хотя, в действительности, лучший эпитет — «убийство». Убийство прошлого… Мой странный способ прощаться. Кто-то рыдает на плече, кто-то пишет письма, кто-то оскверняет любовь дружбой, ну а я — шью куклы и оставляю их у двери в знак расставания. Казнить меня, нельзя помиловать!
Окно выходило в укрытый маленький дворик, такие, как бывают в Лондоне, или во Львове, в Праге, колодцеобразный дворик: казалось, будто окно — это дверь лифта, медленно ползущего чуть-чуть, и еще немного, но неизменно вниз, и я вот-вот поравняюсь взглядом, бездумно устремленным в красный мерцающий огонёк сигнализации, с ночным бродягой у моего парадного. Но этот «лифт» недвижен, а потому я застыл «посреди»… Луна сверлит макушку, ноги топчут пол, я прикован к синему огоньку, а бродяга продолжает путь и покидает дворик. Домохозяйки называют это «релаксацией»… ну а мне, всего-то нравится красный и синий цвета огоньков от сигнализации в моем колодцеобразном дворике.
Я расскажу обо всем случившемся оттуда — из «Мира релаксации», в своей спокойной манере, потому что, мой читатель, больше не осталось поводов для волнения, хотя, черт возьми, рассказ, конечно, будет субъективным.
Я был безмятежен и решителен: наступил тот самый день. Кукла завершена, а значит, пришло время прощаться с подругой сердца, с подругой детства, подругой в постели, с подругой жизни… «Дамой сердца», если угодно. Я решил подарить куклу Клем и потому закрыл свой трейлер на неопределенный срок, чтобы не отвлекаться на работу. Так и написал
