В груди разверзлась пропасть.
Сесилия стряхнула пальцы дочери и тоже побежала.
Маленькая девочка. Маленькая девочка на велосипеде.
Руки Рейчел все еще лежали на руле, нога по-прежнему жала на тормоз. Педаль была вдавлена в самый пол.
Медленно, мучительно она подняла трясущуюся руку с руля и дернула рычаг ручного тормоза. Вернула левую руку на руль и правой выключила зажигание. Затем осторожно убрала ногу с педали тормоза.
Глянула в зеркало заднего вида. Возможно, с девочкой все в порядке.
Вот только она ее почувствовала – как небольшое препятствие под колесами. Рейчел знала с полной тошнотворной уверенностью, чтo именно сделала. Сделала вполне сознательно.
Она увидела бегущую женщину, чьи руки безвольно мотались вдоль тела, словно парализованные. Это была Сесилия Фицпатрик.
Маленькая девочка. Розовый искристый шлем. Черный хвост волос. Тормоз. Тормоз. Тормоз. Ее лицо в профиль. Эта девочка была Полли Фицпатрик. Маленькая красавица Полли Фицпатрик.
Рейчел заскулила по-собачьи. Где-то вдали кто-то кричал не умолкая.
– Алло?
– Уилл?
Лиам все время спрашивал, когда приедет папа. Тесс внезапно пришла в ярость: почему она должна сидеть и ждать, когда Фелисити и Уилл соизволят появиться в соответствии с составленным ими планом? И позвонила Уиллу на сотовый. Она собиралась говорить с ним холодно и сдержанно, намекая на предстоящую ему непосильную задачу.
– Тесс, – отозвался Уилл странным, растерянным голосом.
– Фелисити говорила, что ты едешь к нам…
– Да, – перебил ее Уилл. – Ехал. В такси. Нам пришлось остановиться. Тут авария, как раз за углом от дома твоей мамы. Я видел, как это случилось. Мы ждем «скорую». – Его голос сорвался, а потом зазвучал приглушенно. – Тесс, это ужасно. Маленькая девочка на велосипеде. Примерно ровесница Лиама. Похоже, она погибла.
Пасхальная суббота
Глава 49
Врач напоминал Сесилии священника или политика. Его специальностью было сострадание. Теплый и сочувственный взгляд, медленная и отчетливая речь, авторитетная и терпеливая, как будто Сесилия и Джон Пол были его учениками, которым он втолковывал какое-то очень мудреное понятие. Сесилии хотелось броситься к его ногам и обнять колени. В ее представлении этот человек обладал абсолютным могуществом. Он был богом. Этот азиат с негромким голосом, в очках и почти такой же сине-белой полосатой рубашке, как у Джона Пола, был богом.
На протяжении предыдущих суток с ними разговаривало множество людей: экипаж «скорой», доктора и медсестры в отделении неотложной помощи. Все были очень любезными, но торопливыми и усталыми, их взгляды скользили мимо, не задерживаясь. Было шумно, и яркие белые огни постоянно сверкали на краю ее поля зрения. Теперь же они беседовали с доктором Юэ в тихой, напоминающей церковь обстановке отделения интенсивной терапии. Они стояли снаружи у забранной стеклянными панелями палаты, где Полли лежала на высокой кровати, подсоединенная к множеству приборов. Она находилась под действием сильного успокоительного. В ее левую руку была воткнута игла внутривенной капельницы. Правая скрывалась под бинтами повязки. Где-то между делом медсестра убрала с ее лица челку, заколов волосы сбоку, так что она не вполне походила на саму себя.
