Мужчина со змеем впереди них остановился, вытащил из кармана телефон и поднес к уху.
– Ой, да это же мистер Уитби! – объявила Полли, выпрямляясь.
Рейчел машинально ехала к дому, пытаясь полностью очистить сознание от мыслей.
Завидев красный сигнал, она остановилась на светофоре и глянула на часы на приборной доске. Десять утра. В это время двадцать восемь лет назад Джейни была в школе, а Рейчел, вероятно, гладила платье перед собеседованием с Тоби Мерфи. Проклятое платье, которое Марла уговорила ее купить, потому что оно выгодно подчеркивало ее ноги.
Семь минут опоздания. Вероятно, они не сыграли ни малейшей роли. Она никогда этого не узнает.
«Мы не будем предпринимать никаких дальнейших действий», – снова услышала она чопорный голос сержанта уголовной полиции Страут.
Она увидела замершее лицо Коннора Уитби с остановленной пленки. В его глазах, несомненно, отражалось чувство вины!
Он сделал это.
Рейчел закричала. Издала отвратительный, душераздирающий вопль, от которого, казалось, содрогнулась машина. Ударила кулаками по рулю, сама испугавшись и смутившись.
Зажегся зеленый, и она нажала на педаль газа. Сегодняшняя годовщина выдалась худшей из всех. Или ей всегда бывало так плохо? Должно быть, да. Неприятные ощущения так легко забываются – как зима, грипп или роды.
Она ощущала на лице солнце. День был чудесным, как и тот, когда погибла Джейни. Улицы выглядели пустынными. Никто не попадался на глаза. Что вообще делают люди в Страстную пятницу?
Мать Рейчел обычно посещала богослужение крестного пути. Осталась бы Джейни верующей? Вероятно, нет.
Не думай о женщине, которой могла бы стать Джейни.
Не думай ни о чем. Ни о чем. Ни о чем…
Когда Джейкоба увезут в Нью-Йорк, не останется ничего. Это будет похоже на смерть. Каждый день окажется не лучше этого. О Джейкобе тоже не думай.
Ее взгляд проследил за вихрем трепещущих красных листьев, похожих на крошечных вспугнутых птичек.
Марла как-то сказала, что всегда думает о Джейни при виде радуги. А Рейчел спросила ее почему.
Пустая дорога развернулась перед ней, а солнце сделалось еще ярче. Она прищурилась и опустила противосолнечный козырек. Темные очки она всегда забывала.
На улице все же кто-то обнаружился.
Рейчел ухватилась за возможность отвлечься. Кто это там? Это был мужчина. Он стоял на тротуаре, держа в руке ярко раскрашенный воздушный шарик. Шарик в виде рыбки. Из мультфильма «В поисках Немо». Джейкоб пришел бы в восторг.
Мужчина разговаривал по мобильному телефону, поглядывая на свой шарик.
То есть нет. Это был воздушный змей.
– Извини, но встретиться не выйдет, – сообщила Тесс.
– Ничего страшного, – отозвался Коннор. – В другой раз.
Связь была удивительно четкой. Тесс слышала его голос со всей выразительностью и тембром – еще глубже, чем при разговоре лицом к лицу, самую малость хриплый. Она прижала телефон к уху, как будто могла укутаться в его голос.
– Ты где? – спросила она.
– Стою на тротуаре с воздушным змеем-рыбкой.
Ее захлестнула волна сожаления, а с ним и незамысловатого, чуть ли не детского разочарования, как будто она не пошла праздновать день рождения из-за урока музыки. Ей хотелось еще разок с ним переспать. А сидеть в холодном мамином доме и вести запутанный, мучительный разговор с мужем вовсе не хотелось. Как здорово было бы бегать с воздушным змеем по залитому солнцем школьному стадиону. Ей хотелось влюбляться, а не пытаться починить разорванные отношения. Быть для кого-то лучшей, а не второй по счету.
– Мне так жаль, – выговорила она.
– Тебе не за что извиняться.
