кулак. 'Ещё не всё, ещё немного и я отдохну', приободряя себя, она привстала на одном локте.
- Дримлеон, - прошептала она. Фигура у стены вздрогнула, и лишь легкий неуловимый ветерок коснулся её лица, а глаза уже увидели встревоженное лицо, склонённое над ней.
- Подай мне игнис, - дрожащим от боли и напряжения голосом, попросила она.
- Но..., - не верящими глазами посмотрел страж.
- Не спорь, Дримлеон, ты не хуже меня знаешь всю необходимость, - хоть слабость затмевала сознание, но владыка всегда должна вести себя как владыка, это Лива, знала как никто другой, - Помоги мне сесть и взять ребёнка, - уже более твердо проговорила она.
Страж помог подняться своей госпоже, и с нескрываемым трепетом потянул свои руки к маленькому, перепачканному слизью и кровью, комочку.
- Стой, - будто опомнившись, вскрикнула женщина, - Первым прикосновением должно быть моё, я должна передать ей..., - здесь Лива запнулась, неужели всё таки час её пришёл, так скоро, так быстро... Казалось, что века прожитые ею всего лишь минуты, столь скоротечные и уже, увы, недосягаемые. Если бы всё сложилось иначе, она смогла остаться жить. Смогла бы воспитать своё дитя, а не проводить древний жестокий ритуал, держась за последнюю надежду, последнюю опору Кайруса. Но где-то глубоко внутри она испытывала ни чем не прикрытую радость, совсем скоро, когда она уйдёт за грань она встретит его... Эллиэн, истинный император, её муж, её сердце, что разбилось полгода назад. Если бы не долг перед страной, если бы не её не рождённое дитя она бы отправилась следом за ним в ту же секунду как узнала о его гибели. Но ведь жизнь забавная штука, сейчас, когда она видит плод их любви, она так хочет остаться, а ей уже пора уходить. Обреченный вздох вырвался из груди женщины. Ничего уже не изменить. Одно теперь для неё было совершенно точно известным. Кто-то методично вырезает весь правящий дом Кайруса и сейчас уйдёт и она. Самое главное теперь это помочь своему малышу тем, чем она ещё в состоянии.
Дрожащими руками Ливерая потянулась к ребёнку, маленькое горячее тельце, как будто созданное для её рук. Крик его неожиданно смолк, и ещё совсем мутные серые глазки открылись. 'Глаза твоего отца', подумала женщина, 'Ещё пока не вошли в свой цвет, но обязательно войдут...'. Легкая улыбка озарила лицо владыки, словно восходное солнце.
- Игнис, - Лива протянула руку, в которую страж тут же вложил серебряный серпообразный кинжал, - Запомни Дримлеон, когда придёт время ты поможешь ей, ты найдёшь и не оставишь её, что бы не случилось. Ты должен найти ей семью среди людей, я не хочу, чтобы о ней стало известно, кому бы то ни было! Мое дитя найдёт покой под сердцем своей матери, для всех это станет истиной...на какое-то время, пока сила в ней не пробудится и она не сможет постоять за себя. Ты поможешь ей тогда, а до того времени тебе придётся исчезнуть. Придёт время и всё встанет на свои места...
- Я клянусь тебе владыка, - четко проговорил страж.
Женщина кивнула и ещё раз улыбнулась.
- Спасибо тебе, мой друг. Я не забуду тебя даже там, где память уходит с каждым последним вздохом, - Женщина перевела взгляд на девочку, и улыбка её стала ещё шире. - Я нарекаю тебя 'Смерть несущей', Майэ'раами, наследницей трона Кайруса. Настанет тот день, когда с твоим приходом придёт и Солнце с Луной на одном небосводе, чтобы почтить истинного правителя грани. Я обрезаю твою пуповину вместе с жизнью моей, дарую тебе силу наследия всего рода и надежду, что придёт с твоим правлением.
Серебряный серп охватило голубое сияние. Женщина перехватила оружие поудобней, и одним точным движением, отсекла пуповину младенца. Лива тяжело вздохнула, сил почти не было, но нужно было продолжать, времени остаётся всё меньше и меньше. Свободной рукой женщина провела в воздухе, будто пытаясь что-то нащупать, ощутить. Её тонкие пальцы резко сомкнулись, и в них оказалась тончайшая голубая нить.
- Отдаю тебе, дочь моя, силу с обрезанной нитью, право и наследие рода. Прими мой дар, да будет так.
Прежде чем страж сумел перехватить руку женщины, серп, занесённый ею, уже оборвал жизнь, той, кто была всем не только для него, но и для целого государства. 'Прощай моя владыка, моя госпожа, мой друг'.
Обрезанная нить в руке Ливы зашевелилась, и словно маленькая змейка, извиваясь, устремилась к тельцу ребёнка, соединяясь с его серебряной нитью. Ритуал был завершён.
