В замке было пусто. Почти вся прислуга была занята на празднике (и это было одной из причин, почему я не просила кого-то из служанок принести детям молока). Освещение оставили только в той части, где находились гости, а в крыле для личных покоев обитателей замка горели немногочисленные свечи.
Я быстро, стараясь глубоко дышать, бежала к кухне. Было страшно. Темные углы и ответвления коридоров будто бы ожили. Никогда не думала, что боязнь темноты может быть такой. Лишающей разума, лишающей твердости ног. Еще чуть-чуть, и я бы услышала это хриплое дыхание и противный голос. Как в ту ночь, с Таром.
Я неслась с такой скоростью, что не заметила мужчину, вывернувшего из-за поворота, врезалась в него и упала бы, если б он не успел меня поймать.
— Ты кто? — услышала я. — Домашнее животное императорской семьи?!
Наглядный пример, почему я не люблю показывать уши и хвост. Сколько таких умников еще в Империи?
— Простите, — я подняла голову.
И поежилась от внимательного и спокойного взгляда темных, почти черных глаз.
— Куда спешишь, киска? — усмехнулся он.
Явно с праздника, кто-то из гостей. Я бы заметила, если б такой мужчина ошивался в замке постоянно. Собранные в хвост черные волосы длиной чуть короче плеч, некоторая худоба, впрочем, не кажущаяся излишней, резко очерченные скулы и рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, да закатанными рукавами. Ни дать, ни взять, в разгар веселья отлучился. Вот только что он забыл в жилой части замка? От зала для приемов сюда пилить и пилить.
— Я — няня. Иду укладывать детей спать. Простите, господин, я должна идти.
— Стой, — он ухватил меня за руку и оттеснил к стене. — Я с тобой еще не закончил.
— Зато я закончила, — я едва удержалась от шипения. — Держите себя в руках.
— В руках? Киска, ты не в том положении, чтобы мне грубить.
Я замерла, зачарованная его глазами, в которых плясали огоньки-отражения свечей.
— У тебя очень приметная внешность, — продолжил он.
И я поняла, что последует затем…
— По всем моим владениям ходят ориентировки на похожую девушку.
— Вашим владениям? — я ценой неимоверных усилий справилась с дрожью.
— Мое имя Арлангор, киска.
Не знаю, какого размера были мои глаза в этот момент. С блюдце, наверное.
— А-а-арлангор? — промямлила я и, если до этого оставался хоть какой-то шанс отвертеться, то теперь я выдала себя с головой.
— Вот именно, киска. Как думаешь, Императору выгодно ссориться со мной из-за какой-то девки, что сбежала, не имея на то права?
— Вы…вы не понимаете. Мой отец давно умер, а меня не за что наказывать. Я уехала, потому что боялась.
— Боялась. Кого? — было видно, что Арлангор мне не верит.
— Анткорта. Старосту. Все знают, что он держит бордель. Он несколько раз предлагал мне контракт и пригрозил, что силой заставит подписать. Я не могла ничего придумать.
Он насмешливо на меня смотрел.
— Один вопрос: мне-то какое дело?
Я отвернулась. От отчаяния хвост поник. И тут теплая ладонь прикоснулась к уху, к самому кончику. Я отпрыгнула от Арлангора и непонимающе на него уставилась.
Даже мама никогда не трогала мои уши. Они были слишком чувствительные, особенно к мужской загрубевшей ладони.
Он не дал мне отскочить и дернул на себя, перехватывая второй рукой хвост. Я замерла, стараясь не дышать, но чувствовала, как предательски метался кончик, выдавая мой страх.
— Никогда не целовал мутантов, — пробормотал Арлангор, прежде чем прижаться к моим губам.
Странное пугающее ощущение чужого тепла, жгучая обида от оскорбления, которое я слышала всю жизнь,
