увеличился.
— Вот видишь, — печально вздохнула фея, срывая себе для букета еще один цветок. — А знаешь, почему у меня не получилось и ни у кого из нас не получиться, кроме Снежаны?
Олег заинтересованно повел мордой в сторону напарницы и она продолжила:
— Как там эльфы сказали? Аура, сотканная из кусков тканей миров? Не положено нам этим заниматься. Нет у нас дара, как у королевской семьи или эмигрантов. Мы колдуем — только пространство калечим, а вместе с ним и себя. Как, скажи мне, мы сможем дырку в нем заклеить, если после нашего колдовства не эта, так новая и побольше появиться?
Мои попутчики погрустнели, а мне стало невероятно стыдно за то, что я не такая как они. Нельзя сказать лучше я или хуже, я просто другая. Как эта трава блестяще-изумрудного цвета отличается от той, что растет в нашем мире, так и я от всех остальных.
— Вообще, по-хорошему, — начала философствовать Анжела, поправляя букетик, который она заткнула за левое ухо. — Нам бы всем взять и прекратить пользоваться магией, чтобы мир целее был. Да только уж больно хорошая она эта штука! Кто-нибудь себе оставит. И, скажу я вам, много таких найдется. А как же остальные ущербными без нее останутся, если все равно кто-то пространство портит? Везет тебе, Снежана.
— А что везет-то? — тихо, но сразу ответила я. — Вы-то пространство рвете, а из-за моего дара люди гибнут. Пространство мы и вернуть можем, а человеческую же жизнь нет.
Анжела прикусила язык, поняв, что совсем забыла об обратной стороне монеты. Таких одаренных остались толком я, да настоящая принцесса. Может еще эмигранты где-то прячутся. А ведь было намного больше.
— Кстати, если настоящая принцесса объявиться, что сделаем? — оборотень, как всегда, предпочитал думать о насущном. Идеальные утопические идеи Анжелы были ему чужды, как кошке кока-кола.
— Скажем, что ловили на живца! — усмехнулась фея и неожиданно в голос захохотала. Смех так же резко оборвался, но никто не удивился.
Мы вышли к весело журчащей непослушной река, которая сверкала прозрачными алмазными блестками, когда подпрыгивала, запинаясь о камни. Дальний каменистый берег сплошь застелили кусты, а наш покрывала ровная травка.
— Снежана! Ой, нет! Миранда.
Я поморщилась от такого обращения, но рыжая назидательно покачала головой:
— Нет уж, привыкай милая. Чем раньше, тем лучше. Так вот, попроси нашего провожатого, чтобы мы притормозили ненадолго. Я притомилась слегка.
— Анжела, ты же по замку за одну перемену больший круг наворачивать успеваешь, чем этот! — удивился оборотень.
— Тут никакие студенты не ждут, ректора не гонят, тепло, хорошо, речка. Вас что жаба задавит что ли?!
— Господин Рай-Карт! — крикнула я, прежде чем двое приятелей успели переругаться. Я почувствовала, как перехожу на другую речь, и мои коллеги перестают разбирать, о чем я говорю.
— Что принцесса?
— Мы может здесь ненадолго остановиться?
Начальник пограничья задумался, а потом великодушно махнул рукой:
— Все равно без меня там ничего не случиться. А король о вашем приходе еще не знает.
Когда я кивнула Анжела «расседлала» Олега, кинув наши куртки на землю. Я опустилась прямо на траву, зачерпнув руками прохладную, но манящую к себе воду. Река была прозрачной до такой степени, что можно разглядеть не только камни, но и монеты, застрявшие между камнями.
— Так, — задумчиво прикусила губу фея, привлекая к себе внимание. — Ну, я думаю, мужчины у нас уже все взрослые и не такое видели.
Она быстро принялась расстегивать свою толстую шерстяную кофту, почему-то только правой рукой. Сначала скинула правую часть, а потом, не спеша, стала стягивать вторую половину.
Когда Анжела закончила, мы дружно ахнули. Кожа вокруг ключицы опухла, окрашиваясь в непонятный цвет похожий на кожу мертвеца. По всей спине ползли струйки крови, кожа на плече «лопнула», очевидно, от удара об
