— Посмотри! Кто у тебя первенец?
— Мальчик, — выдохнула Настя, слабо улыбнувшись. — Ой!
— Это плацента, быстро же… Не бойся, милая, второй ещё ждёт.
Срочно пережала пуповину первому теми самыми прищепками — держат намертво, перерезала между ними.
Пока смотрела, куда бы пристроить первого, в баньке раздался благословенный шум — входящие снесли пустое ведро, что стояло справа от входа. Ждать их Маруся не могла — сунула парня в руки матери, велев держать, но вторая головка появиться ещё не успела, как в предбанник ввалился Михалыч в белоснежном халате, оттер её плечом, велев самой держать малыша.
Маруся подхватила ребенка, постелила на второй лавке напротив пару простынок, поставила рядом тазик с теплой водой и стала аккуратно обмывать кричащее чудо.
А потом в хрустящем халате, белоснежной шапочке и плотной маске появилась худенькая девушка Люся, отчего стало и вовсе не страшно. Врач-микропедиатр при приёме сразу стольких малышей — это очень кстати.
Лишь когда все четверо карапузов уже лежали рядком, обихоженные, сопящие маленькими носиками, Маруся перевела дух. Посмотрела на Настю, удивилась и обрадовалась, что та выглядит умиротворенной и бодрой.
— Кого подержать хочешь? — спросила с усмешкой, — девчонку, или пацана?
— Первого, — призналась смущенно женщина, бросив на Михалыча испуганный взгляд.
— Да не съем, — заметил он, — ну ты молодца, Настасья. Вся в мать. Ни разрывов тебе, ни других проблем. Кровопотеря в норме. Всем бы такое здоровье. Я тут и не нужен был, Маруська бы справилась.
— Вот тебе первый! — Маруся дала матери мальчишку. — Я их по номерам подписала.
Все улыбались, глядя на мать и малышей.
— Ой, — Настя глянула виновато, — у меня там борщ со сметаной и котлеты с пюре. Вы поешьте.
— Дело говоришь, — кивнул врач. — Значит так, Люську я вам оставлю до утра. А потом уж извините, заберу.
— Спасибо, — закивала Настя, — как раз мои сестры приедут. Раньше я их звать не стала.
— Тоже близняшки?
— Ага, им уже по двадцать три.
— Семейные?
— Нее.
— А самой-то сколько?
— Двадцать.
Яга тоже зашла чуть позже навестить новоиспеченную мать с потомством. Поцокала языком над детишками.
Спросила:
— Имена, что, не придумала? Девять месяцев же было. Я вас, Иволгиных знаю, заранее ждете тройню, али двойню. Или так и будешь — по номерам?
— Придумали, — призналась Настя. — Только по четыре имени для мальчиков, и столько же для девочек — не уверены были, кто родится. Так что Паша приедет, пусть сам называет.
Посмеялись дружно. Потом Михалыч с Ягой отобедали, помогли Насте перейти наверх, в детскую, где уже покачивались в колыбельках малыши. Первый и Второй, Третья и Четвертая. Люся хлопотала над карапузами, а Маруся прибрала предбанник, отмыла где чего наляпали, выстирала и развесила сушиться использованное бельишко, да еще и красоту в предбаннике восстановила «всё как было». А тут настала пора прощаться с Михалычем. Проводили Ягу с врачом, да и сами с Люсей сели обедать.
Скоро, осторожно придерживаясь за стенку, спустилась Настя, улыбаясь так блаженно, что просто радость за нее брала — отмучилась.
— Все спят, — объяснила она, — а мне так есть захотелось! Больше всего — горячего чаю.
