“Ооу, а это что?”- спросила Ханна.
“Это очень хмелевое пиво”,- сказал я, целуя уголок ее рта. “Тебе не понравится”.
Как только Мэдди отошла от нашего столика, я поднял голову и увидел, как на нас с интересом смотрели четыре пары глаз.
“Вы двое неплохо устроились”,- сказал Макс.
Махнув рукой, Ханна объяснила: “Это наша система: я делаю всего лишь несколько глотков своего коктейля, а Уилл его допивает. Поэтому я спрашиваю у него, что мне заказывать”.
Сара тут же издала тихий, восторженный писк, а Хлои улыбнулась так, как-будто смотрела на фотографию двух обнимающихся детенышей ленивцев. Я стрельнул в них предостерегающим взглядом. Когда Ханна спросила, где находится дамская комната и удалилась в этом направлении, я наклонился к нашей компашке, встречая взгляд каждого из них.
“Это не шоу Уилла и Ханны, ребятки. У нас пока ничего не определено. Ведите себя нормально”.
.
“Ладно”,- сказала Сара, сузив глаза. “Но надо отметить, что вы очень мило смотритесь вместе, и что она весьма храбрая, раз пришла на встречу со всеми твоими друзьями”.
“Я знаю”,- пробормотал я и, подняв пиво, которое Мэдди успела принести, сделал глоток. Поначалу резкий вкус хмеля почти мгновенно превратился в приятное солодовое послевкусие. Я закрыл глаза, и тихонько застонал, слушая возобновление разговоров за столом.
“Уилл?”- позвала Сара так, чтобы только я мог ее слышать. Оглядевшись по сторонам, она устремила все свое внимание на меня. “Только, пожалуйста, будь с Ханной, если ты уже знаешь, чего хочешь”.
“Я очень ценю твое мнение, Сара, но прекрати вмешиваться”.
Ее лицо вытянулось, и я понял свою ошибку. Ханна была лишь на несколько лет старше Сары, когда та начала встречаться с конгрессменом-мудаком из Чикаго, но я находился в том же возрасте, что и он – тридцать один. Возможно, Сара считала своей обязанностью оберегать девушек, которые могли попасть в те же самые отношения, в которых она так долго страдала.
“Черт, Сара”,- начал я. “Я понял, что ты имеешь в виду. Просто… это другое. Ты же это знаешь, правильно?”
“В начале, это всегда другое”,- сказала она. “Это называется увлечение, и из-за него ты можешь пообещать все на свете”.
Не то, чтобы я раньше никогда не увлекался женщиной. Но я никогда не терял головы, и знал как вести себя физически, при этом эмоционально открываясь либо медленнее, либо полностью оставляя эту часть в стороне. Что такого было в Ханне, что у меня возникало желание отказаться от этой модели и погрузиться в самую глубь отношений, где все чувства наиболее нежные и пугающие?
Ханна вернулась за стол, и улыбнувшись мне, сделала глоток своего напитка. Она закашлялась, и широко распахнула свои заслезившиеся глаза, как-будто ее горло было охвачено огнем.
“Точно”,- сказал я, смеясь. “Мэдди делает крепкие напитки. Надо было тебя предупредить”.
“Продолжай пить”,- посоветовал Беннетт. “Когда твоя глотка онемеет, все пойдет легче”.
“Мне он говорит то же самое”,- съязвила Хлои.
Макс расхохотался на весь бар, а я закатил глаза, надеясь, что Ханна не станет обращать внимание на их взаимный стеб.
