“Ты за это переживаешь, так?”- спросил Беннетт, не сводя глаз с Макса. “То есть, это невероятно. У вас с Сарой будет ребенок”.
“Нет, у меня те же переживания, какие, наверное, бывают и у других”,- сказал Макс, вытирая свой рот ладонью. “Буду ли я хорошим отцом? Сара почти не употребляет алкоголь, но не сделали ли мы за последние три месяца чего-нибудь такого, что могло бы навредить малышу? И, если ребенок пойдет в громадного папу, будет ли с маленькой Сарой все в порядке?”
Я больше не мог сдерживаться. Я встал, стащил Макса со стула и обнял его.
Он так сильно любил Сару, что плохо соображал в ее присутствии. И, несмотря на то, что из-за этого я постоянно издевался над ним, мне было очень приятно смотреть на эту пару. Даже без его слов, я знал, что он был уже готов остепениться и стать преданным мужем и отцом. “Ты будешь отличным отцом, Макс. Серьезно, мои поздравления”.
Отступив назад, я увидел, как Беннетт встал, пожал Максу руку, и кратко его обнял.
Твою мать.
В меня понемногу стала проникать значимость этого события, и я чуть не грохнулся обратно на стул. Жизнь проходила здесь и сейчас. Это было началом нашей жизни: свадьбы, семьи и решение стать смыслом чьей-то жизни. И дело было не в нашей гребаной работе, и не в случайных приключениях, которые мы искали. Жизнь строилась из этих связей, событий и моментов, когда один из твоих лучших друзей говорит о том, что у него будет ребенок.
Вытащив свой телефон, я отправил Ханне единственное сообщение.
Ты – все, о чем я думаю.
Часть девятнадцатая
Когда я была маленькой, я доводила всю свою семью до безумия тем, что не спала по нескольку дней перед праздниками или крупным событием. Никто не мог понять почему. Моя измученная мама просиживала в моей комнате ночь за ночью, буквально умоляя меня отправиться в кровать.
“Зигги”,- начинала она. “Милая, если ты поспишь, Рождество наступит раньше. Время идет гораздо быстрее, когда ты спишь”.
Но мне никогда так не казалось. “Я не могу спать”,- настаивала я. “В моей голове так много всего происходит. Мои мысли никак не угомонятся”.
И таким вот образом я - полная волнения и бодрости - отсчитывала время до дней рождений или праздников, и вместо того, чтобы спать в своей комнате, вышагивала по коридорам нашего большого дома. Это была привычка, которую я так и не переросла.
Суббота не была ни Рождеством, ни первым днем летних каникул, но я вела отсчет времени до этого дня, как-будто он был самым главным днем в моей жизни. Потому что, как бы жалко это ни звучало, и как бы мне ни хотелось это отрицать, я знала, что с нетерпением ждала наступления субботы только потому, что увижу Уилла. Одной этой мысли было достаточно для того, чтобы проводить бессонные ночи у окна, считая количество уличных фонарей, разделяющие наши дома.
Я неоднократно слышала о том, что первая неделя после разрыва – самая тяжелая. И я надеялась, что так оно и было. Потому что сообщение от Уилла, которое я получила во вторник вечером – Ты – все, о чем я думаю – было сущей пыткой.
Мог ли он отправить мне это сообщение по ошибке? Мог ли он написать его только потому, что закончил свой вечер в одиночестве, или потому что он был с другой женщиной, но думал обо мне? Я не могла на него злиться, ведь первоначально возникшее у меня чувство в собственной правоте от того, что он писал мне, находясь с Китти быстро испарилось – я тоже писала ему, находясь на свидании с Диланом.
