перепихнуться. Поэтому, я не обращал особого внимания на сентиментальные эмоции, царившие в тот день.
И открыв рот, я потер его своей ладонью, чувствуя, как на меня стала накатывать новая волна ненависти к самому себе. Бля. Я уже скучал по Ханне, и находясь со своими лучшими друзьями, которые были… пристроены, моя ситуация стала казаться еще хуже. Не то, чтобы я испытывал нужду наверстать упущенное и приблизиться к их важным событиям; просто я хотел быть спокойным, и знать, что выходя куда-нибудь вечером со своими друзьями, я вернусь домой к ней. Мне не хватало спокойствия от ее присутствия, того, с каким вниманием она меня всегда слушала, того, как она рассказывала мне обо всем, что приходило ей в голову, чего она не делала ни с кем другим. Я любил ее за то, что она была самой собой – такой неудержимой и уверенной, любопытной и умной. И мне не хватало ощущения ее тела… я хотел брать удовольствие от нее, и дарить ей нескончаемое удовольствие взамен.
Я хотел лежать с ней в кровати, ночи напролет жалуясь на трудности планирования свадебного торжества. С ней я хотел всего.
“Не делайте тайной свадьбы”,- наконец, сказал я. “Я понимаю, что ни хрена не знаю обо всем этом, и мое мнение ничего не значит, но я абсолютно уверен, что любая подготовка, в той или иной степени, похожа на сумасшедший дом”.
“Просто слишком много суматохи для одного дня”,- промямлил Беннетт. “Жизнь длится гораздо дольше этого промежутка времени”.
Макс рассмеялся, поднимая свой стакан, потом подумав, поставил его обратно на стол и начал смеяться еще сильнее и громче. Мы оба посмотрели на него.
“Ты вел себя как зомби,- отметил я,- а сейчас ведешь себя как противный клоун. Мы тут делимся сокровенным – я – тем, что Ханна разбила мне сердце, а Беннетт – безумием свадебной организации. Твоя очередь”.
Он замотал головой, улыбаясь в свой пустой стакан. “Ладно”. Он махнул Мэдди, заказывая еще один Гиннесс. “Но Бен, сегодня ты здесь как мой друг. А не как босс Сары. Понятно?”
Нахмурив брови, Беннетт кивнул. “Конечно”.
Пожав одним плечом, Макс пробормотал: “Ну, парниши, выходит так, что скоро я стану папой”. Относительная тишина, в которой мы пребывали до недавнего времени, показалась оглушительным хаосом, по сравнению с полным вакуумом, образовавшимся над нашим столиком. Мы с Беннеттом застыли, потом перекинулись взглядом.
“Макс?”- спросил Беннетт с нехарактерной для него деликатностью. “Сара беременна?”
“Да, друг”. Макс поднял свои широко распахнутые глаза, на его щеках заиграл румянец. “У нее будет мой ребенок”. Беннетт продолжал смотреть на него, возможно, оценивая каждую реакцию на его лице. “Это хорошо”,- сказал я осторожно. “Правильно? Это же хорошо?”
Кивнув, Макс перевел взгляд на меня. “Это потрясающе. Просто… я в ужасе, если честно”.
“Какой у нее срок?”- спросил Беннетт.
“Чуть больше трех месяцев”. Мы оба начали было удивляться, но он поднял свою руку и кивнул. “У нее был стрессовый период…” замотав головой, он продолжил: “В эти выходные она сделала тест, но до сегодняшнего дня мы не знали, какой срок. А сегодня, когда я был на встречах… мы сделали ультразвук и измерили малыша”. Он закрыл свои глаза ладонями. “Охренеть, ребенок. Я только узнал, что Сара беременна, а сегодня сам увидел малыша. На ее сроке через ультразвук можно предположить, что будет девочка, но наверняка скажут только через пару месяцев. Просто все это… невероятно”.
“Макс, тогда какого черта ты делаешь с нами?”- спросил я, смеясь. “Разве тебе не полагается сидеть дома, пить яблочный сок и выбирать имена?”
Он улыбнулся. “Думаю, она хотела провести некоторое время без меня. Последние несколько дней я был, мать его, невыносимым, без умолку говоря о переделке моей долбаной квартиры, когда нам пожениться и всей прочей херне. Наверное, она хотела рассказать Хлои. Кроме того, на завтра у нас запланирована встреча”. Он замолчал, и с беспокойством сдвинув брови, сказал: “Просто сейчас, в конце дня, я выдохся”.
