достаточно близко к нему, чтобы чувствовать запах его тела, мыла и мяты с капелькой кофе, все еще цепляющихся за его кожу.
“Я не пойму, а почему я не могу бегать с тобой?”
Уилл рассмеялся, выписывая своей рукой дугу, как-будто ответ на этот вопрос висел в окружавшем нас воздухе. “Для меня это не совсем бег, Зигги”.
“Ну, конечно, нет - мы же медленно бежим”.
“Нет, просто я должен тренироваться”.
Глазами, полными вопроса, я посмотрела на наши ноги, а потом на его лицо. “А это не тренировка?”
Он снова рассмеялся. “Этой весной я участвую в Спринте в Ашленде. Чтобы к нему подготовиться, мне нужно пробегать более полутора миль по несколько раз в неделю”.
“А что за Спринт в Ашленде?”- спросила я. “Триатлон, который проводится в пригороде Бостона”.
“А”. Ритм нашего бега отдавался в моей голове, и я чувствовала тепло в своих конечностях и потоки циркулирующей по телу крови. Не могу сказать, что это было неприятно. “Значит, я тоже буду с тобой тренироваться”.
Он перевел на меня свой взгляд, а уголки его губ изогнулись в улыбке. “Ты хотя бы знаешь, что такое триатлон?”
“Конечно, знаю. Это плавание, бег, стрельба и перенос каких-то тяжестей”.
“Прям в точку”,- ответил он безразличным тоном.
“Хорошо, тогда просвети меня, Игрок. Насколько сложен этот триатлон?”
“Смотря какой. В триатлоне есть короткая дистанция, средняя, длинная и ультра. И никаких переносов тяжестей, задница. Только плавание, бег и велогонка”.
Я пожала плечами, игнорируя неутихающее жжение в икрах, когда мы стали подходить к наклону. “И в какой именно ты участвуешь?”
“В средней”.
“Понятно”,- ответила я. “Вроде, это не самая сложная”.
“В средней нужно проплыть около мили, проехать на велосипеде двадцать пять миль, и пробежать оставшиеся шесть”.
Лепестки моей распустившейся цветущей уверенности слегка подзавяли. “О”.
“Поэтому я не могу оставаться на этой лоховской тропинке”.
“Эй!”- возразила я и ткнула его в плечо так, что он слегка закачался.
Он рассмеялся, выравниваясь, и посмотрел на меня с широкой улыбкой.
“Неужели тебя всегда так легко завести?”
Я подняла свои брови, и его глаза округлились.
“Неважно”,- тяжело вздохнул он.
Когда мы замедлились до шага, солнце, наконец, рассеяло тьму. Щеки Уилла стали розовыми от холода, а концы его волос вились из-под краев шапки. Его подбородок покрывала щетина, и я поняла, что рассматривала его, пытаясь сличить этого мужчину, идущего рядом со мной с парнем, которого хорошо помнила. Сейчас он был таким мужественным. Могу поспорить, он мог бриться дважды в день и все равно ходить с короткой щетиной. Я подняла глаза как раз тогда, когда он пялился на мою грудь.
Я опустила голову, чтобы поймать его взгляд, но он проигнорировал мою попытку перенаправить его внимание на что- нибудь другое. “Не люблю задавать вопросы об очевидном, но куда ты смотришь?”
