— Люди, — ответил я, — мы такие вот замечательные… Господь велел плодиться и размножаться! Вот мы и…
Всадники приближаются весело, а их предводитель послал коня в галоп. Мы наблюдали, как легко и грациозно соскочил шагах в пяти от нас, высокий, гибкий и стройный.
Сердце мое стукнуло радостнее, тот пошел к нам быстрыми шагами, улыбаясь сдержанно красиво очерченным ртом с полными губами пунцового цвета.
Я сказал счастливо:
— Боудеррия… Первый луч света в этот несчастный день!
Сэр Кенговейн рассматривал ее с удивлением, что и понятно, а она приблизилась и отвесила почтительно-ироничный поклон.
— Ваше величество…
— Боудеррия, — повторил я, — в опасное время ты прибыла, но как же я рад тебя видеть! Сам не думал, что так встрепенусь. Что-то есть в тебе такое… Ты сама как думаешь?
Она улыбнулась.
— Вам виднее, ваше величество.
— В лесу я Ричард, — напомнил я. — Как и вообще для тех друзей, кто помнит меня с докоролевских времен.
Когда я впервые увидел ее, она была в легких кожаных доспехах, укрывающих только торс и ноги до середины колен, и я тогда успел полюбоваться на обнаженные до плеч руки без привычного женского жирка, а с тугими и красиво уложенными мускулами, при взгляде на которые ощутил в первую очередь чисто эстетическое наслаждение.
Сейчас же укрыта с головы до ног не только в плотные доспехи из кожи, но те еще и усилены металлическими вставками на плечах, предплечьях и даже бедрах, что выглядит не только рационально, но и весьма по-женски эффектно.
Из-за плеч все так же выглядывают тонкие рифленые рукояти двух мечей. Светло-голубые глаза стали как будто еще светлее на потемневшем от солнца лице, и когда встретила мой взгляд, я ощутил прежний вызов.
Она спросила с интересом:
— Что-то не так?
Я вздохнул.
— Вспомнил твой танец.
— Сейчас не до танцев, — ответила она сурово. — Не так ли?
— Даже и не знаю, — ответил я честно, — для чего сейчас время.
Не поворачивая головы, она указала взглядом в ту сторону, где над миром высится зловещий купол, даже в ночи и на темном небе кажется странно багровым, словно раскаленный слиток, хотя на самом деле темен, как сама ночь.
— Эта штука, — произнесла неестественно бодрым голосом, — выглядит… великоватой.
— Хуже, — ответил я.
— Что может быть хуже?
— Вместительность, — пояснил я. — С одной стороны, хорошо: крестьян будут ловить и наполнять ими трюмы долго, с другой…
Она договорила:
— Могла прибыть целая армия?
— Все на лету ловишь, — сказал я с одобрением.
— Приходится.
— Боюсь не этих, — признался я, — что выскочили и народ ловят… хотя их тоже боюсь, больше страшат те, что внутри. Возможно, для управления таким колоссом нужна целая толпа? Хотя, конечно, высокотехнологической штукой… это такая магия, не бери в голову, мог бы управлять и один человек.
Она слушала внимательно, глаза серьезные, наконец во взгляде проступило насмешливое выражение.
— Сэр Ричард! От вас ли слышу такое?
— А что, — сказал я, — и поплакаться уже нельзя? Это перед лордами я должен быть крутым, а перед женщиной мог бы и расслабиться… если бы ты, свинья, мне позволяла!
Она сказала с ноткой вызова:
— Я разве женщина? Я боевой соратник.
Ее люди слезли с коней, подходят медленно, с некоторой настороженностью, моя грозная и непонятная слава бежит далеко впереди меня.
Боудеррия кивнула в их сторону.
— Мой отряд, — сообщила она с гордостью.
