Они переглянулись с Норбертом, Альбрехт проговорил с недоумением:
— Это все заметили, прости, Господи, их души и прими с миром.
— Если гляделки великоваты, — сказал я, — это значит, в тех местах, откуда они прибыли… нет, откуда родом, там недостаточно света. Солнечного света!
Он переспросил:
— Это что же… в пещерах живут?
— Не знаю, — ответил я. — А вдруг у них вообще нет солнца?
Он не округлил глаза, как сделал бы любой другой, поинтересовался скептически:
— Как это?
— Только луна, — объяснил я. — Конечно, она у них солнце, но все равно луна, хоть и солнце.
Он смолчал, зато Норберт спросил с недоверием:
— Это… как?
— Такое солнце, — объяснил я, — как луна. И восходит точно так, как луна, а не как солнце. Ну, это же так просто!
Он проговорил медленно:
— Их солнце так же слабо светит, как наша луна?
— В точку! — обрадовался я. — Вы все прекрасно сформулировали, сэр Норберт!.. Их солнце такое маленькое, как наша луна, потому и светит как луна, хоть и солнце!
Он смотрел на меня с сожалением во взоре.
— Ваше величество, но это невозможно…
— Почему?
— Солнце восходит утром, — ответил он непреклонно, — а луна вечером. Что это за королевство, где солнце светит так же слабо, как луна?.. Это даже не Гиксия, а вообще… Или земли далеко за Гиксией?
— Увидим и те земли, — пообещал я. — А пока ломаю голову, почему у них нет оружия. Вы же заметили, у них его нет совершенно!.. Нет-нет, я говорю об индивидуальном, Маркус не в счет.
Норберт переспросил:
— Вы говорите о мечах?
— Мечах, — ответил я нетерпеливо, — топорах, копьях, луках… Неважно. Ничего нет, даже ножей.
Он сказал медленно:
— А зачем оно им?
— В самом деле, — согласился Альбрехт. — Если превосходят любого нашего рыцаря, как мы превосходим… даже не знаю, с чем сравнить, чтобы вас не обидеть!
Норберт произнес мрачно:
— Не обидите. Слишком много достойных рыцарей погибло, не причинив чужакам никакого вреда. Да, они сильнее нас. Как лев сильнее козы. Даже козленка.
— Спасибо, сэр Норберт, — сказал я. — В данном случае признание реальности важнее, чем наша гордость и уязвленное достоинство. Они сильнее, неизмеримо сильнее, но это можно повернуть против них…
— Как? — спросил Альбрехт, а Норберт не сводил с меня вопрошающего взгляда.
— Они изначально были сильнее, — сказал я. — Адам был изгнан в жестокий мир, где оказался одним из слабейших существ. Чтобы выжить, ему пришлось взять в руку камень, а потом дубину. Очень быстро придумал, как сделать лук и копье, но и это не поставило его царем природы, а только чуточку сравняло силы.
Норберт кивнул.
— Да, ваше величество. Если бы я стоял тогда на пути последнего кабана, которого добыл до Маркуса, тот просто смел бы с пути!.. Убил бы одним ударом.
— Потому, — подхватил я, — они так и не научились ничего брать в руки! Они и так сильнее всех. Но сейчас прибыли к нам, где все мы хоть и намного слабее, но умеем вооружиться.
Он покачал головой.
— Ваше величество… Должен напомнить, чужак легко побивает рыцарей, сколько бы их ни встретил. Они и двигаются так, что глазом не уследить, и бьют так, что панцирь в лепешку. Наше вооружение…
— Это если контактное, — уточнил я. — А как насчет метательного?.. Из пращи?.. Гастрафареты? Катапульты?.. Нет-нет, я не говорю, что они все
