он отправил тарелку с жареной рыбой. Сложив пустые тарелки в корзину, он закинул ухват обратно в пустую комнату. И обернулся, чтобы идти назад. Но тут на его пути очутился я. Да еще и с мечом в руке. Было, от чего удивиться! Не каждый день видишь таких красавцев!
— Привет! — жизнерадостно поздоровался я, уперев острие меча ему в горло. — Ты тут официантом подрабатываешь? Кого кормишь? Как зовут? В каком полку служишь? Отвечать, когда с тобой старший разговаривает!
— Э…э…э… — пробормотал мужик, отступая к стене. — Я… это… тут!
— Это хорошо, что тут. Как дверь открывается? Где ключи?
— А… Вы кто? — догадался вдруг спросить мужик, упершись спиной все в ту же дверь.
— Здесь вопросы задаю я! — рявкнул я, вспомнив старые фильмы. — Молчать, я тебя спрашиваю! Как открываются двери?
Мужик поднял руку и потыкал пальцем куда-то вверх. Я поднял голову, продолжая краем глаза следить за своим подопечным. Над дверью ничего не было. В смысле, не было замков, запоров, крючков или ее чего. Только какой-то рисунок под самым косяком — в смысле пентаграмма в круге с какими-то знаками. Нарисованная, похоже, просто мелом.
— И что там? Что-то за рисунком? — переспросил я. — Мужик, ты меня не зли. Я, когда злой, сам себя боюсь. Говори, как дверь открывается!
— Это знак нерушимости! — завопил мужик, когда из ранки на шее брызнули первые капельки крови. — Пока он нарисован, ничего не может изменить состояния предмета, на котором он нанесен! Это магия Замка, и только она здесь действует!
— Ладно, сейчас проверим, — пробормотал я и врезал мужику на всякий случай навершием меча в лоб.
Когда мой собеседник плавно сполз по двери на пол, я просто стер часть знака. Странно, но дверь действительно свободно отворилась. Запустив вовнутрь шарик света, я осторожно заглянул вовнутрь.
— Эй, кто тут есть? — осторожно заглянув вовнутрь, крикнул я. — Выходи, власть поменялась.
Кто-то большой и очень вонючий притаился в дальнем углу камеры. Издали можно было принять его за неопрятную груду тряпок. Но из-под этой груды за мной кто-то очень внимательно за мной следил. И дружелюбием он явно не отличался.
— Эй, выходи давай! — снова крикнул я, осторожно вдвигаясь в камеру. — Не боись, я свой. Сейчас освобожу всех узников совести, и пойдем с тобой на пару громить узурпаторов. А ты мне расскажешь, кто ты такой и где у них самый главный. И мы вместе…
Мой импровизированный спич, похоже, не произвел нужного впечатления. Похоже, тот, кто прикидывался темной вонючей кучей, просто ждал, когда я пересеку какую-то черту. Потому, что только отличная реакция спасла меня, когда на меня с ревом кинулось что-то из угла. Я услышал мощный щелчок челюстей возле самого лица, отскочив в дверной проем. А передо мной с разочарованным ревом возник огромный зеленый огр. С закрученными в трубочку ушами. Обе руки его были прикованы длинными цепями к стене, а он тянулся ко мне пастью. Глаза были абсолютно безумными, изо рта капала слюна. Похоже, я попал все же не в тюрьму, а в местный дурдом. Или узник сошел с ума уже здесь, от скуки. Кто знает, сколько лет он тут вот так сидит? Если учесть, что последний поход сюда был предпринят лет пять-шесть назад.
Убедившись, что до меня не достать, огр чуть отошел назад, уселся на задницу и сделал приглашающий знак рукой. Я так понял, что он хотел сказать: «заходи, я тебя съем!». Я отрицательно покачал головой. Огр обиженно завыл, и опять попытался достать меня пастью. Затем оглянулся на цепи, которыми был прикован к стене. Шарик света все так же висел посреди камеры под потолком. Огр осмотрел цепи, затем крюки. Затем стену. И зарычал, увидев высоко на стене точно такой же знак, какой был на двери. Похоже, он не совсем съехал с катушек, и тоже кое-что знал об этих знаках. Обернувшись к миске, которую поставил охранник, он достал оттуда несколько кусков (похоже, это было сырое мясо) и начал швырять в знак. Через пару бросков угол значка стерся. Обрадовано зарычав, огр ухватился ручищами за цепи и потянул.
Увидев огромные напрягшиеся мышцы и вздувшиеся жилы, я отступил подальше и, прихватив упирающегося Бобика, спрятался в ближайшей открытой камере. Тем временем из каморки огра раздался грохот и торжествующий рев. И на пороге показался он — лохматый, огромный, с цепями на руках, на концах которых болтались огромные каменные глыбы. Первым делом бывший узник наклонился, поднял за ногу так и не пришедшего в себя охранника и разорвал его пополам. Затем оторвал от одной половинки ногу и отправился дальше по коридору, чавкая свежим завтраком.
— Отощал, бедняга, на казенных харчах, — с сочувствием пробормотал я. — Самое время подкрепиться. Ничего, там по ходу впереди караулка и столовая. Так что выбор блюд будет большой.
Осторожно выглянув из своей каморки, я с сомнением посмотрел на две оставшиеся дверцы. Что-то мне расхотелось
