затворил дверь.
– Меня зовут Динсмид, – сказал хозяин. Теперь он был воплощением добродушия. – Это моя «миссус», а вот наши девочки, Шарлотта и Магдалена.
В первый раз Кливленд увидел лицо девушки, которая сидела спиной к дверям, и понял, что красотой она не уступает сестре. Но ее привлекательность была совсем другого рода. Очень темная брюнетка с лицом мраморной белизны, с тонко очерченным орлиным носом и высокомерно сжатыми губами. Это было воплощение холодной красоты, строгой и чуть ли не пугающей. Она едва кивнула, когда отец представил ее гостю, и устремила на Кливленда
пристальный изучающий взгляд. Казалось, она мысленно оценивает его с суровым беспристрастием юности.
– Выпьете чего-нибудь, мистер Кливленд? Глоточек-другой, а?
– Благодарю вас, – сказал Мортимер, – лучше всего чашку чаю.
Мистер Динсмид помедлил. Потом, одну за другой, он собрал со стола все пять чашек и выплеснул их содержимое в ведро.
– Чай уже остыл, – резко произнес он. – Завари-ка нам свежего, ладно, мать?
Миссис Динсмид тут же встала и унесла чайник. Мортимеру показалось, что она рада покинуть комнату. Свежий чай вскоре был готов, и нежданного гостя принялись усиленно потчевать разными кушаньями. Мистер Динсмид говорил без умолку. С добродушной и почти назойливой откровенностью он рассказал гостю абсолютно все о себе: как он преуспел в торговле недвижимостью, подкопил деньжат и удалился от дел; как они вместе с его «миссус» решили, что капелька свежего воздуха им не повредит (раньше они никогда не жили в деревне). Поздняя осень – не лучшее время для переезда, но им не хотелось ждать. «День на день не приходится; сами понимаете, сэр, всякое может случиться». Вот они и приобрели этот коттедж. До ближайших соседей восемь миль, до города, если только его можно так назвать, – девятнадцать. Да нет, он не жалуется. Девочки – те скучают иногда, но они с женой наслаждаются покоем.
Мортимер был оглушен, почти загипнотизирован его болтовней. Конечно, ничего зловещего не было в этом доме – самая обычная жизнь, заурядная семья… Но почему, едва увидев комнату, он почуял неладное – какую-то фальшь, напряжение, исходящее от одного из этих четверых людей?.. Глупости. Должно быть, фантазия разыгралась. Хозяева удивились его неожиданному приходу, вот и все.
Просьба о ночлеге была встречена с полным сочувствием и готовностью помочь.
– Оставайтесь с нами, мистер Кливленд, другого жилья поблизости нет. Мы отведем вам отдельную спальню, и хотя моя пижама будет вам малость велика – что ж, это лучше, чем ничего. А к утру ваша одежда просохнет.
– Вы очень добры.
– Пустяки, – приветливо ответил хозяин. – Я же говорю, в такую ночь никто и собаки из дому не выгонит. Магдалена, Шарлотта! Ступайте и посмотрите, в порядке ли комната.
Обе девочки покинули гостиную. Вскоре Мортимер услышал их шаги наверху.
– Не сомневаюсь, что таким привлекательным девушкам, как ваши дочери, порой бывает скучно здесь.
– Хорошенькие, правда? – сказал мистер Динсмид с отцовской гордостью. – Не похожи ни на мать, ни на меня. Мы с женой – довольно неказистая пара, но должен вам сказать, мистер Кливленд, мы очень привязаны друг к другу. Разве не так, Мегги?
Миссис Динсмид сдержанно улыбнулась. Она опять принялась за вязание – спицы проворно постукивали. Она была умелой вязальщицей.
Немного погодя девушки сообщили, что комната готова, и Кливленд, снова рассыпавшись в благодарностях, объявил о своем намерении удалиться на покой.
– Грелки в постель положили? – спросила миссис Динсмид, внезапно вспомнив про обязанности хозяйки.
– Да, мам. Целых две.
– Вот и хорошо, – сказал Динсмид. – Идите с ним, девочки, и проверьте, все ли там есть, что нужно.
Магдалена, со свечой в руке, первой поднялась по лестнице. Шарлотта
