– исполнить четко поставленную задачу.
Хранилище, контейнер с нужным кодом… Раскидываю в стороны щупы контрольного автомата,
хватаю контейнер и… Крыса? Крыса с таким же кодом на спине… Зараженный зверь заперт здесь,
и замок клетки-изолятора не закрыт – отключен, как остальные. Что делать? Насчет крысы
инструкций я не получал. А черт… Черт с ней – с крысой… Я и так задержался… Задержался из-за
этой девушки… из-за этой красавицы, запертой здесь, как эта крыса в клетке…
Глава 8
Остановился на обочине, оставил контейнер с вирусным образцом в обусловленном месте.
Влетел в город, блистающий стеклянными высотами, бросил машину в другом обусловленном
месте. Как в бреду, добрался до стоянки, оседлал мотоцикл и полетел… и черт не знает, куда я
полетел.
Вышел на скоростную трассу и понесся в ночь, набирая скорость. Пригнулся под ударами ветра.
Двигатель взревел. Разметка дала деру. Световые черви протянулись вдоль дороги. Огни слились и
помчались назад – прочь от меня, рвущегося вперед наперекор ветру. Только ветер никак не
вышибает у меня из головы видение девушки, заключенной в жуткой стеклянной клетке. Что
изранило ее руки? Что за зараза оставила следы на ее руках? Или просто – иглы?
Свернул с автобана и сбавил скорость. Свободная дорога освещена скверно. Редкие рощи с обеих
сторон сумрачны и тихи. Остановился, оперся на ногу, снял шлем. Присмотрелся, прислушался.
Людей не видать – ни слухом, ни духом.
Постарался подумать над вечным вопросом. Меня давно мучает необъяснимое для меня
отсутствие запаха хвои в хвойных лесах этой страны. Елки должны пахнуть смолой, только здесь –
не пахнут. Да что мне елки?!
38
Я просто свихнусь теперь. Она мне сниться станет каждую ночь. Ее красота, ее страдание, ее
страх и надежда не оставят меня – ее глаза станут моим кошмаром… ужасным кошмаром. Я мог…
Мог забрать ее! Забрать с собой!
Я не понимаю, что происходит, только я… Я дрожу в ознобе перед ее хрупким образом, стоящем
у меня перед глазами. Белая больничная рубашка вихрится на ветру вокруг ее тонкого стана и
исчезает… Призрачное облачение разлетается в прозрачном воздухе, оставляя ее обнаженной… и
она стоит предо мной в свечении, окруженная золотым сиянием вьющихся на ветру волос… И я
упиваюсь ей… и я задыхаюсь в ветре… Протягиваю к ней руку и… прикасаюсь к ней. Хватаю ее и
срываю с нее остатки призрачных одеяний… И она горит огнем в моих холодных руках… и она
сияет в моих смотрящих во мрак глазах… Горит… Все вокруг горит… Я горю! Мои мысли, моя
душа, мое тело – все в огне… только в груди холод замирает с дыханием…
Тяжело дыша, открываю глаза и смотрю на свои пустые руки, как – в пустой патронник… как – в
пустоту смерти. Что это было? Что со мной только что было? Со мной никогда ничего подобного не
было…
Я объят восторгом, но – мучительным. Меня жжет желание – бездонное желание, безумная
жажда. Я лечу в бездну, только не знаю – вверх или вниз. Что со мной творится?! Я гибну или
обретаю жизнь?! Мой разум угнетен или особенно ясен?! Мой дух отходит ко сну или ото сна?!
Пробуждается во мне зверь или человек?! Я не знаю, что это! Но я понимаю, что не могу подавить
это! Не могу с этим справиться!
Развернулся и, выжимая газ, рванул вперед – вернее, назад в город… в ее город.
Остановился так же резко, как осознал, что не туда рвусь. Нет, не туда… Франкфурт. Туда мне
надо попасть, а не… Я должен выкинуть эту девушку из головы, вернуться и отчитаться. Должен.
Глава 9
Огни высотных зданий вгрызлись в душу тревогой. Не похоже, что эти пустые улицы этого
спящего города приведут меня к съемной квартире. Остаток этой ночи мне, терзаемому волчьим
голодом, суждено провести, одиноко скитаясь среди серых теней, думая о ней.
Я исполнил задачу на высшем уровне, без единого сбоя. Сделал все, что был должен сделать. Я
перенапрягся, перенервничал, но – справился. Операция проведена чисто. Я могу быть спокоен. Но
я не могу успокоиться. Напряжение только нарастает… вопреки приказам рассудка.
Я не взял с собой эту девушку! Но я не должен был брать ее с собой! Я не должен был делать
этого как – офицер! Но обязан был сделать это как – человек!
Что у меня в голове?! Я и так вторгаюсь в чужую страну, и так внедряюсь в чужие дела, и так –
стою на краю! Не мог я взять и вызволить ее, вломившись на секретный военный объект с четко
поставленной начальством задачей – на чужой объект! Не мог! Не мог и не могу! Черт…
Объект – больница для бедных! Нищие и солдаты всегда первыми попадают в такие передряги!
Они всегда первыми становятся подопытными крысами в запрещенных исследованиях! За них
некому заступиться! За эту девушку некому заступиться! Она не способна постоять за себя! А
защитника у нее нет! Я должен стать ее заступником! Я должен защищать простых солдат как –
офицер! И простых людей как – человек!
Я знаю, что бедность – гиблое болото! Я знаю, как тяжело выйти из нищеты, подняться над ней,
оставить ее позади в качестве прошлого, а не вечного настоящего! Знаю, какие силы нужны!
Нищета – топь, тянущая на дно! Она затягивает, не позволяя встать на ноги! Она, как трясина,
засасывает сильнее, когда ты сильнее из нее рвешься! Она дает скупой выбор! Слабых заставляет –
сдаваться смерти, а сильных – выбирать преступный путь! И с каждым годом тянуть время выбора,
противостоять толчкам к смерти или к преступлениям становится труднее! Я стоял на грани и не
мог сойти! Не мог вырваться! Меня вырвали! И я понял, что армия, – мое спасение, моя опора! А я
– силен! Когда эта девушка… Она слаба… Она одна… Она обречена на смерть… Без меня она
обречена!
У меня никогда еще не было такого конфликта с собой – всегда был только долг… один только
долг перед державой, перед государством. Просто, меня как человека будто и не было… я был
39
будто неотделим от страны, от системы. А теперь вдруг оказалось, что я – человек… что мои
понятия о чести порой расходятся с правилами и противоречат приказам. Как так вышло? Мне
никогда не приходилось отделять долг от своей воли и всего остального. Я делал то, что требовали,
и оставался доволен сделанным. Просто, я всегда становился тем, кем требовалось стать, – только
никогда не был собой. Нет, я не потерял своего лица – я его просто еще не нашел. Еще не нашел, но
уже знаю, что оно спрятано неподалеку. Оно отразилось в стекле изолятора, через которое на меня
смотрела эта девушка.
Да, я хочу освободить ее! Хочу ее защитить! Я хочу ее! Хочу быть с ней! Хочу быть собой!
Дурак! Каким я местом только думаю?! Уж точно не головой! Я мыслю не так, как – офицер! Не
так, как – человек! А так, как – зверь! Нет, не так, как зверь, а как – оборотень, потерявший погоны
и запутавшийся в обличьях человека и зверя! Душа и тело – все рвется к этой девушке… все, кроме
рассудка.
Остановился на мосту, всматриваясь в темную тихую воду Майна. Надо мной зависло
предгрозовое затишье. Небо затянуло тяжелыми тучами, стремительно атакующими город. Значит,
в вышине гуляет ветер. Он гонит грозу, как мое сердце – адреналин. Подопытная крыса! Она у них,
как – подопытная крыса! Что они сделали с ней?! Что с ней сделают?! Сердце гоняет горячую
кровь, и меня бьет озноб с каждым его ударом. Страсть сносит голову и… Это все от голода, от
усталости… Я просто утомился – надо просто успокоиться и отдохнуть… Но я не могу! Я заберу ее
из этой клетки! Заберу с собой!
Только я не знаю точно – заражена она или нет. Зато я знаю, что заразить ее могли только вирусом
или близкой к нему бактерией. А с вирусом я совладать могу – заражу девушку вирусом,
уничтожающим все другие как врага. А что? Обычное дело. Нет, дело не обычное, но… Не беда!
